слухи, что уже много лет король сидит взаперти, не способный ощутить жизнь на вкус. Что он так долго отдавался войнам и заботам, что позабыл все остальное, а потом забыл и то, что раньше помнил. Никто не мог пробудить усталого старика, и даже кинжала убийцы ему не дождаться, ведь его слишком любит народ. Говорят, ты стал настолько глух, король, что не можешь различить поступь Смерти. Нет в мире более трагичной истории.
Тристан замолчал, грудь его приподнялась от тяжелого вздоха. Ни одного чувства не мог он утаить – и не хотел этого делать.
– Я пришел снова научить тебя слышать. Теперь ты слышишь, король? Прислушайся.
Старик вдохнул прохладный вечерний воздух – и тот ощущался свежим, как никогда прежде. Пусть становилось темно, но алые волосы трубадура и блеск камней в его ушах король видел отчетливо и ясно. Запах дыма из таверны за стеной щекотал его ноздри. Холодная пряжка пояса, инкрустированного золотом, холодила руку. Слышал ли он? Печальный голос Тристана разбивал сердце усталого правителя своей неизбывной молодостью.
– Я мог убить тебя в гневе, глупец, – слабо улыбнулся старик.
– Что ж в том такого? Распутник окажется за решеткой. Пират утонет, его корабль тоже пойдет ко дну. Разбойника наверняка обокрадут, – пожал Тристан плечами, очаровательный в своем бессердечии. – Так ты слышишь? Раз так, я буду петь.
И он начал играть, озаренный сиянием луны. Бледный свет целовал губы трубадура, и он пел в одиночестве, отдаваясь музыке так полно, что смотреть на это было невыносимо. Король сидел на камнях, и ему казалось, что кто-то невидимый танцует под музыку. Сильные пальцы Тристана мчались по струнам, и чьи-то еле слышные шаги вторили его волшебной песне. Король теперь слышал все очень ясно, и шаги Смерти, очарованной алыми прядями трубадура, он тоже ощутил. Но та не торопилась, дожидаясь, пока Тристан закончит свою песню.
Когда же музыка завершилась, упал замертво старый король, а Тристан отправился дальше, исчезнув без следа.
Ноябрь 2018 года
ВОРОЖЕИ НЕ ОСТАВЛЯЙ В ЖИВЫХ
Подростком я мечтал стать поэтом, похожим на демонического Рембо, лиричного выдумщика Аполлинера или тонущего в экстазе, феерического Уолта Уитмена. Пока я носился, опьяненный медом поэзии, никто мне не рассказывал, что поэт остается частью крохотного сообщества, членов которого обыкновенные люди считают откровенными бездельниками и чудаками. Все в моей семье повторяли, что стихи никто не покупает, но я переводил это как: «Стихи не покупают болваны вроде вас». Когда правда открылась, давать задний ход было уже поздно.
Обычно, столкнувшись с реальностью, люди уходят из поэзии в большой мир, где стихи становятся необязательным хобби, о котором не расскажешь коллегам, чтобы не засмеяли. Я же решил стоять на своем и подрабатывать где попало, вспоминая битников, испанских певцов-повес и могучих
