«Москва». Было нас в ней 12 человек, командир – «афганец», все ребята добровольцы. Вообще приезжают многие помогать приднестровцам, со всей России. Казаки – с Дона, терские, кубанские, даже из Сибири.
– Как вы сами оцениваете сейчас обстановку в Приднестровье?
– Идет настоящая война. С того берега на нашу сторону то и дело проникают диверсионные группы. Есть у них танки, бронетранспортеры, «Шилки», минометы, вот только систему «Град» пока не видел. Вооружены они гораздо лучше, у нас на троих бывает два автомата.
– Что конкретно вы там делали, какие задачи выполняли?
– Охраняли в Григориополе водонапорную башню, с той стороны было уже несколько попыток отравить воду. За два дня в поселке навели порядок, а то не пройти было по улице – все время с той стороны стрельба. Нас 12 человек, а отбивались от групп в 40—60 человек.
– Есть и потери?
– Конечно, есть. Они нас в плен не берут…
– На чьей стороне сейчас перевес?
– Президент Снегур объявил мобилизацию в армию Молдовы всех мужчин до 40 лет. У нас сил меньше, весь берег реки Днестр нам не закрыть. Есть батальон «Днестр» из местных, гвардейцев несколько тысяч, казаки, но все равно нас меньше.
– Какую позицию занимает 14-я армия?
– Держит нейтралитет. Пока ее бронетранспортеры стоят на нейтралке, оттуда не стреляют, боятся. Офицеры больше симпатизируют нам, но ходят по улицам – в глаза людям не глядят. Пока местное население надеется на Россию, но помощи настоящей нет. Офицеры и рады бы нам дать оружие, но нельзя: приказ.
– Как к вам относится местное население?
– Если встретится на улице старушка – последние гроши готова отдать из пенсии. Многие еще помнят румын с войны, поэтому не хотят, чтобы они опять вернулись. Местные нас кормят, деньги дают, курево. Очень хорошо относятся. Если мы уйдем – резня будет. Казаки хорошо действуют – на ходу на бронетранспортеры запрыгивают и жгут их бутылками с горючкой. Все местные мне перед отъездом говорили: «Расскажите там в России правду, чтобы люди знали». Никто не хочет жить под румынами. А фактически Молдова уже в составе Румынии.
– Приходилось ли видеть там представителей прессы?
– Очень много. Но журналистам там быть опасно. На наших глазах с той стороны сожгли у шведов машину. «Скорую помощь» на наших глазах изрешетили, а потом все это валят на нас и казаков.
– То есть вы считаете, что воюете там за правое дело?
– Да. Вот приехал на побывку, а по телеграмме оттуда снова поеду в Приднестровье.
Рассказал В. Соболев и такой факт: «Ребята-снайперы говорили, что и на той стороне воюет нижегородец, за большие деньги…» Может быть, у него своя точка зрения на происходящее, или, кроме 25 тысяч в месяц, его ничего не интересует. А пока же мы можем оценить ситуацию в Приднестровье только с одной стороны.
28.04.92 г.
