он легонько ткнул в бок девочку, – Марией зовут… Сестра, а меня Серым… Значит, Серегой.
– А вы, я вижу, без родителей.
Парнишка кивнул.
– Без них.
– Умерли?
– Живы… Будто бы… Бросили с сестренкой… Алкаши, будто бы… – по-взрослому отвечает парнишка. – Мы – интернатовские.
– Это я уже заметил, – сказал Иван Христофорович и грустно усмехнулся. И после паузы добавил. – Думаю, что приехали сюда без разрешения старших… Или я не прав?
Девочка, настороженно и подозрительно посмотрев на Ивана Христофоровича, спросила:
– Дяденька, вы – полицейский?
Иван Христофорович, увидев, что дети крепко взялись за руки, что худенькие тельца их напружинились, что дети готовы дать дёру, поспешил успокоить.
– Что ты, Машенька, – ласково сказал он, – я – не полицейский и никогда, слава Богу, им не был, – детское напряжение тотчас же спало, и они расслабились. – Однако убегать все равно нехорошо… без спросу…
Машенька опустила свои голубенькие и круглые глазки вниз. Она тихо сказала:
– Это – я… Очень-очень хотелось посмотреть… Серегу и уговорила сбегать… Он не хотел… Говорил, что бить будут…
– Девочка, что ты говоришь?! – лицо Ивана Христофоровича побледнело.
Брат незаметно дернул сестричку за рукав, давая той понять, чтобы держала язык за зубами.
– Сережа, – спросил он парня, – действительно, бьют?
Парнишка, нехотя, ответил:
– Бывает… Иногда…
Иван Христофорович испытал настоящий шок. Он за всю свою долгую жизнь детей своих пальцем не тронул. Впрочем, чужих – тем более. Прожив столько лет, он не мог себе даже представить, как можно поднимать руку на беззащитных, тем более, на таких обездоленных? Пусть и не ангелы, но бить…
Иван Христофорович несколько минут переваривал полученную информацию. Она сильно ранила его сердце, проникла глубокой болью в душу. Поэтому он молчал несколько минут. И лишь потом спросил:
– Хотите, дети, прокатиться с горки?
Их глаза одновременно, как по команде, уставились на Ивана Христофоровича. Их блестящие взоры не хотели верить в то, что услышали. Они, как по команде, опустили вниз глазенки.
Сергей, пожав плечиками и тяжело вздохнув, произнес еле слышно:
– Хорошо то было бы… Денег, дяденька, у нас нет.
– Ну, – Иван Христофорович полез в карман куртки, достал портмоне, открыл и стал рыться, – я тоже не из богатых… Однако по случаю Рождества, думаю, найду для вас кое-что. Детские глазенки цепко следили за каждым его движением. Он достал сторублевую купюру и добавил. – Стойте здесь и ждите меня. Я – за билетами…
– Для нас?! – не веря в чудо, с придыханием спросил Сергей.
Иван Христофорович улыбнулся, и на щеках его
