Что я могла ответить? В чем я могла поклясться? Я не уверена ни в чем, абсолютно ни в чем. Но я сама знала, что Исти и мухи не обидит и он, как никто другой, заслуживает спасения.
А еще я знала, что сделаю все, что будет в моих силах.
Я буду мужественно терпеть эту боль, пока она не исчезнет. Черт, даже если она не исчезнет.
Я вернусь к нему и спасу его. Потому что я его люблю.
Я подошла к краю крыши и посмотрела вниз. Дорога была так далеко, что у меня закружилась голова. Я смотрела вниз и боролась со страхом, окутавшим меня, словно одеяло.
Я не боялась падения. Я боялась боли, которая последует за ним.
Я развернулась к краю спиной и представила бездну, которая затянет меня, убаюкает, хотя бы на время подарит покой и тишину. Я представила бездну, забирающую мою боль. Бездну, которая вернет меня к жизни.
Я плавно развела руки в стороны и сделала глубокий вздох. На выдохе я просто шагнула назад, а мое сердце на время осталось там, на крыше, рядом с Кристиной.
Потом меня окутала тьма.
Боль и еще парочка проблем
Я знала, что моя спина не столкнется с асфальтом. Вместо этого меня начало окутывать что-то мягкое и нежное. Последним, что я увидела и запомнила – была Кристина.
Она встала на коленки возле самого края крыши и почти полностью наклонилась вниз. В какой-то момент мне даже показалось, что она упадет вслед за мной.
Я видела ее испуганные синие глаза, окаймленные черными, пушистыми ресницами, совсем, как у Исти. Мне подумалось тогда, что она словно его близнец, запоздавший на несколько лет. Как жаль, что им не суждено встретиться.
Я будто привязалась к этой девочке. Она сейчас была такой встревоженной и потерянной, что мне вдруг захотелось прижать ее к себе и хоть как-нибудь утешить.
Но это было невозможно.
Теперь же я обратилась к своим ощущениям. Все вокруг было похоже на черную, теплую воду, мягкую, словно бархат. И я погружалась все глубже и глубже.
А потом у меня перехватило дыхание от боли, и мне захотелось разорвать всю одежду на себе, мне хотелось хотя бы пошевелиться, ведь я надеялась загасить пламя, бушующее сильнее всего в области сердца и метки.
Теперь сердце билось так быстро, что я не слышала его ударов. А потом они просто прекратились, приостановились ненадолго, взяв передышку.
И с первым же тяжелым ударом сердца мне удалось вдохнуть внутрь раскаленный донельзя воздух, отчего мои веки распахнулись, но я ничего не видела. Вместе с этим внутри меня зародилась волна, создавшая толчок, который меня пробудил.
Я увидела дым, перекрывший небо и солнце. Теперь это было обычное, весеннее и холодное солнце. Но я все еще помнила небо, которое будто налили кровью, и Черноту, что была вместо Солнца.
С какой же болью мне давался каждый вдох! Я попыталась пошевелиться, и только потом почувствовала, что лежу не на земле. Подо мной кто-то был. Я долго лежала, в ожидании, когда боль, наконец, хоть немного утихнет.
