разделению Украины на Западную и Восточную. Приблизительно те же процессы мы наблюдаем сегодня.
Как отразилось на населении бывших республик «процесс вхождения в мировую цивилизацию» – можно судить хотя бы по программам новостей.
***
В плане рационализации письма и перевода его на латинницу наши демократы тоже отнюдь не первые. Аналогичные процессы происходили в Японии в период ее оккупации американской армией. Именно этот опыт приводили в пример наши «демократы», когда говорили о необходимости реформы русского языка.
***
В период ее обсуждения достаточно показательной была статья заместителя директора института востоковедения РАН Владимира Элпатова с характерным названием «Кто сопротивляется реформе», опубликованная в «Независимой газете» за 27.11.98.В ней наиболее ярко была представлена позиция реформаторов русского языка. Позвольте цитату.
«Были страны, где история орфографии похожа на нашу. Такова Япония. До второй мировой войны там была принята орфография, основанная на орфографии старого письменного языка, японского аналога церковнославянского… В период американской оккупации в 1946 году в числе прочих мер по демократизации прошла и орфографическая реформа… Изменено было и написание многих слов, в результате став более регулярным и совпав в большей степени с произношением. Все как у нас в 1917 – 1918 годах! Безусловно, рационализация японской орфографии входила в число мер, направленных на сближение с западной культурой. Оккупационная администрация рассматривала ее как первый шаг на пути латинизации японского письма. Но ведь и у нас в двадцатые годы единственный раз ставили вопрос о переводе русского языка на латинское письмо, а Яковлев (тот самый, воинствующий безбожник, написавший „Библию для верующих и неверующих“, вернее – слизавший ее у Лео Таксиля, и столь страстно боровшийся в засильем великодержавного шовинизма в русской культуре И.Т.) разработал проект, но в обоих случаях „фундамент культуры“ оказался слишком прочен».
Конец цитаты.
***
Попробуем все-таки разобраться, насколько действительно нужны реформы тем, кого так хотят реформировать.
Оставим на совести автора полемический задор, а также сокрушение по поводу неудачи реформы и даже сами слова «фундамент культуры» ставящего в двусмысленные кавычки. Отметим другое. Далее Владимир Алпатов делает любопытное признание: «Любая рационализация письма выгодна, прежде всего, тем, кто только учится читать и писать…».
Благодаря этому «рационализация» письма превращается в его стандартизацию и унификацию. Любопытно также то, что в обоих случаях инициатива исходит не из среды народной интеллигенции, а от оккупационных властей. Или чиновников от идеологии – будто то специалисты из большевистского наркомпроса или американской оккупационной администрации.
И в том
