с фиалковыми глазами… Я был уверен, что видел ее ранее, но никак не удавалось вспомнить где и когда именно. Валенсия вошла без стука, мягкой кошачьей поступью.
– Чего тебе? – буркнул я, нащупывая пальцами метательный нож, спрятанный так удобно под столешницей.
– Сильно влетело?
– А тебе есть печаль в этом?
– Допустим, что есть.
– Не верно. Зачем ты спрашиваешь?
– Добрая у тебя мама… и сестра смешная, – девушка с интересом рассматривала мои фотографии в большом количестве в рамках развешанных на стене. – Есть ручка и бумага?
– Есть, а что?
– Дай, пожалуйста.
Я вытащил из ящика стола пачку бумаги и пару ручек. Девушка присела в кресло и принялась быстро что-то записывать. Матушка попросила помочь и пришлось уйти из комнаты, хотя было очень интересно о чем именно пишет Валенсия.
– Мам, – зачем ты ее пустила?
– Не ной. Она идеальная пара для тебя. Я чувствую это.
– Что?! – я удивленно воззрился на родительницу.
– Что-что, вот тебе мое материнское слово – женись! – она улыбнулась.
***
Когда я вернулся в комнату, Валенсия уже ждала меня. Закинув ногу на ногу и раскачиваясь из стороны в сторону в кресле, девушка победно смотрела на меня, прокручивая в длинных тонких пальцах ручку. Она кивнула на стопку исписанной бумаги и достаточно миролюбиво произнесла: «Подарок», затем встала и ушла в соседнюю комнату, к Ладе. Я слышал, как сестренка обрадовалась и попросила поиграть с ней и Валенсия радостно согласилась.
С любопытством я рассматривал листы. Почерк у девушки ровный, каллиграфичный. Вчитавшись в содержимое, я изумленно осел на кровать. Явки, пароли, адреса, имена и клички многих и многих криминальных авторитетов, которые до сих пор находились в розыске. Здесь были даже данные и редкие показания свидетелей.
Я с трудом дождался, сгорая от любопытства, когда матушка пошла отводить сестру на тренировку по художественной гимнастике. Как только дверь закрылась, я появился на пороге детской комнаты. Валенсия убирала игрушки по местам.
– Откуда у тебя эта информация? – с места в карьер.
– Что ты знаешь обо мне? – спокойно парировала она, даже несколько пофигистически.
– То, что нужно, – не хотелось так сразу признавать собственную никчемность. Ничего. Я не знаю ничего о ней. Разведка СППЯ также ничего не смогла нарыть, даже имени мы не знали.
– Если бы знал то, что нужно, не задавал бы таких вопросов, – она усмехнулась.
– Чего ты хочешь?
– Правды, – ее ответ прозвучал хлестко, как пощечина. Я приблизился к девушке. Она резко выпрямилась, растерянно отступив назад. В ее глазах мелькнул страх (ммм, а у нее красивые невероятно синие глаза), но лишь на мгновение… на то мгновение, когда я одной рукой перехватил оба ее запястья и нависнув над Валенсией, мягко произнес:
– Я
