больше способности отдельного человека или людей полностью осмыслить ее.
Многим это покажется еретической мыслью. Для ученых ненаучные методы поисков истины всегда подозрительны. Они полагают, что прошлое замусорено причудливыми мифами и подозрительными религиями, которые мало что сделали для успеха усилий человечества, направленных на прогресс и реальные знания. Сегодня, в свете беспрецедентного прогресса и успехов, ученые полагают, что совершенно беспочвенно и бессмысленно сравнивать достоинства древней культуры и современной науки: в конце концов, наука реальна и доказана, тогда как остальные концептуальные модели – всего лишь неудачные попытки объяснить реальность. Вот что по этому поводу написал признанный теоретик науки и философ Эдвард О. Уилсон:
«Я вовсе не хочу проявить неуважение, когда говорю, что люди донаучной эпохи, независимо от степени своей гениальности, никогда бы не смогли делать предположения о природе физической реальности, выходящие за рамки крошечной сферы, доступной здравому смыслу. Не работало ничто, ни мифы, ни откровения, ни искусство, ни транс, ни любые другие вообразимые средства; даже мистицизм, самый действенный донаучный зонд для исследования неведомого, несмотря на эмоциональное удовлетворение, даваемое им, дал нулевой результат»[46].
Это сильное и бескомпромиссное заявление. Далее Уилсон пишет так:
«Неприятная истина заключается в том, что две системы верований (наука и религия) на самом деле несовместимы. В результате те, кто жадно стремится и к интеллектуальной, и к религиозной истине, никогда не достигнут их в полной мере»[47].
Заканчивает Э. Уилсон такими словами:
«Кое-кто (антропологи, специализирующиеся на культуре) зашли настолько далеко, что стали приверженцами крайнего постмодернистского взгляда, согласно которому наука – это всего лишь еще один способ мышления, еще одна уважаемая интеллектуальная субкультура среди многих прочих»[48].
Лично я считаю, что эти антропологи на самом деле правы. Приведенное выше заявление о том, что метафизическая модель не породила ничего, является неточным; оно полностью лишено уважения и признания того значительного вклада, который сделала метафизика. В конце концов, системы метафизического знания ставили целью развитие человеческого и духовного потенциала индивидов и цивилизаций. Наука не считает воспитание характера достижением, поскольку оно не является ни целью, ни ценностью научной философии. По мнению профессора Уилсона, предложение знания физической реальности в качестве эталона валидности является весьма ограниченным стандартом. Такой подход предполагает, что окончательные ответы на вечные тайны следует искать в мире физической реальности. Это бездоказательное предположение и ненаучный подход, потому что подразумевает избирательность в отношении рассматриваемых факторов.
Нужно
Там же. C. 262. Любопытно, что профессор Уилсон называет здесь науку системой верования, а не объективной формой знания. Приравнивание и науки, и религии к вере очень важно, потому что это подразумевает, что обе эти дисциплины опираются на способность человеческого понимания.
Там же. С. 186.
