совсем не смутившись тем, что наше знакомство начинается с прямого вымогательства. – Меня же со стройки уволили…
– Ну мужик пошел! – возмутилась Надюха. – В ресторан без денег идет, к бабе без…
Произнося все это, она почему-то глядела именно на Витька, хотя и мы тоже были «без».
– Без гладиолуса! – подсказал Витек, ухмыляясь.
Надюха посмотрела на него долгим взглядом женщины, забывшей, когда ей в последний раз дарили цветы.
– Может, часами возьмешь? – поколебавшись, предложил я, глянув на свои «командирские». – Завтра принесу деньги…
– Бери, очень хорошие «котлы»! – поддержал меня Витек, уже начавший понемногу осваиваться.
Скажу сразу: отдать эти часы в залог мне было так же непросто, как папуасу оставить в колониальной лавке свой амулет – мумифицированную и ставшую священной погремушкой мошонку любимого дедушки. (Пошловато, но все равно надо запомнить!)
– Ну конечно… Сейчас! Куда их девать-то, часы ваши? Скоро магазин «Тик-так» тут откроем! – ответила она с той чисто бабьей сварливостью, после которой обычно следует согласие.
– А что это вы, собственно, грубите! – влез нечуткий Жгутович и все испакостил.
– Я грублю?! – возмутилась она.
– Ты, Надь, пока иди, – примирительно сказал я. – Мы посельсоветуемся…
Окатив нас взглядом, исполненным женского презрения, она отошла от столика, и Витек проводил ее жадным глазом. Некоторое время мы сидели молча, стараясь не смотреть друг на друга, а потом Арнольд, крякнув, полез в рюкзак и выставил на стол литровую бутылку из-под венгерского вермута, наполненную жидкостью, по цвету напоминающей отработанное моторное масло.
– Это та самая «мараловка»? – уточнил я.
– «Амораловка», – поправил Арнольд, разливая по рюмкам – себе чуть-чуть, нам со Стасом побольше, а Витьку – граммов сто. – Тебе до краев. Ты молодой, у тебя еще вся печень впереди!
– Это не опасно? – покосился на рюмку Стас.
– Пока еще никто не умер.
Мы чокнулись и выпили. У настойки был вкус технического спирта, в который уронили кусочек селедки иваси с луком. Витек, опрокинув рюмку, замер, прислушиваясь к тому, как алкоголь теплой мышкой бежит вниз по пищеводу. В тот момент, когда мышка достигла желудка, он согласно кивнул.
– Лекарство? – морщась, спросил Стас.
– Настойка из маральих рогов, лучшее средство от рогов внутрисемейных, – разъяснил Арнольд. – Даже самый плевый мужик, как выпьет, места себе не находит, пока кого-нибудь не прищемит. У нас ее поэтому «амораловкой» и прозвали. Вы сегодня больше – ни-ни, а то резьбу сорвете.
– Предупреждать надо! – обиделся Стас.
– Не серчай. Чуть-чуть полезно. У вас ведь с Витьком – разговор, а какой разговор без рюмахи?
– Да, разговор, – вздохнул я. – Значит, говоришь, выгнали тебя с работы?
– Ага.
