кухни появляется Элли. Глаза, как всегда, слишком сильно накрашены. Волосы взлохмачены, будто после урагана. А юбка! Практически пояс. Конечно, не Глэдис об этом рассуждать. Она тоже в свое время любила мини-юбки. Ноги были что надо. Все ребята так говорили. И именно это сказал ей Билл, когда они впервые встретились у закусочной, неподалеку от паба «Феррис Уил». «Классные ножки, детка». Ей нравился «Феррис Уил». Бокал хорошего стаута субботним вечером. Глэдис задумывается, существует ли еще этот бар, но потом вспоминает, что его снесли, чтобы построить большой супермаркет.
– Бабушка!
Элли влетает в гостиную, протискивается между диваном и стеной и хватает утюг, лежавший плашмя на рубашке Джеймса.
– О, замечательно.
На рубашке вырисовывается большая коричневая отметина от утюга, прямо над нагрудным карманом.
Элли хватается руками за голову:
– У него ведь всего три рубашки!
– Что ж, я поглажу другую, – бормочет Глэдис. Она берет испорченную рубашку и критически ее осматривает: – Все равно швы на ней были некачественные. Я разрежу ее на тряпки для пыли.
– Я сама все сделаю, – произносит Элли, мягко отводя Глэдис за локти от гладильной доски. – А ты лучше посиди. Ты уже позавтракала?
– Не отказалась бы от тоста и чашечки чая. А вы не видели мой телефон? Я слышала, как он звонил.
Джеймс уже натягивает на себя мятую белую рубашку.
– Ладно, и так нормально, – говорит он, хотя его голос выражает совершенно другое. – Я опаздываю на автобус.
– Не забудь свои бутерброды, – напоминает ему Элли, потирая мочку уха. – Никто не видел мою сережку?
– А никто не видел мой телефон? – спрашивает Глэдис. – Я поставила его заряжаться, когда вы пришли из магазина вчера вечером. Я убирала продукты. Точно это помню.
Джеймс стоит у холодильника, таращась внутрь с таким видом, словно там лежат какие-то диковины. В конце концов он достает свои бутерброды, завернутые в пищевую пленку.
– Он здесь, бабушка. Твой телефон. Ты оставила его в холодильнике. В масленке.
Смеясь, Джеймс возвращается в гостиную с телефоном. Элли качает головой:
– Бабушка…
Глэдис потирает подбородок.
– Я готова была поклясться, что поставила его на зарядку вчера вечером. Там, на буфете.
Низенький буфет – совсем небольшой, дешевый – ютится возле окна. На нем стоит ваза для фруктов с парой высохших мандаринов, а по бокам – фотографии родителей Элли и Джеймса. Мальчик указывает на буфет и снова смеется:
– О боже. Вот это номер!
За вазой для фруктов виден извивающийся провод зарядки от телефона Глэдис, воткнутый в пачку масла «Анкор», которое подтаяло и растеклось по лакированной деревянной поверхности.
– Я вытру. – Элли громко вздыхает, потом смотрит на свой телефон. – Джеймс, тебе пора идти.
– Пока, – говорит он, и Глэдис провожает
