style="font-size:15px;"> – Ты действительно лучший хоккеист России? – спросила я в душевой, разглядывая великолепную фигуру «золотого мальчика».
– Лучший хоккеист сезона по итогам регулярного чемпионата, – поправил он.
– Наверно, это твой последний сезон? Купят в Штаты?
Он передернул плечами.
– Я стою на драфте «Детройта», – ответил он, – скорей всего буду играть там со следующего сезона.
– Но неужели тебе действительно девятнадцать лет?
Алексей рассмеялся.
– Восьмого августа будет двадцать, – чуть виноватым голосом произнес он. Ну явно паясничает, подлец. Двадцать-то оно двадцать, но по виду самый что ни на есть здоровый и зрелый двадцатипятилетний мужчина.
– Фигура у тебя явно не девятнадцатилетнего юнца, – сказала я, положив ладонь на его мускулистое плечо.
– Что ж ты хочешь? – произнес он, глубоко вздохнув. – Пять лет этого чертова бодибилдинга… фабрика перекачанных идиотов, честное слово!
– Чем ты только не занимался, – сказала я, – фигурное катание, культуризм, хоккей… Нарочно не придумаешь.
– Не сочетается? А еще плавание и конькобежный спорт. А также рэкет и бандитизм.
– Что?…
– Да это я так шучу. В детстве. Лет тринадцать мне было, но и тогда у меня была потрясающая координация движений, – неопределенно пожал он плечами.
– От скромности ты явно не помрешь, мой милый, – съязвила я.
– Это верно. – Он откровенно прошелся по мне взглядом и произнес: – Так мы идем под душ или нет?
– Идем.
Он спокойно стащил с моих плеч полурасстегнутую блузку, затем в мгновение ока снял бюстгальтер и задумчиво повертел в руках.
– Хороший размерчик, – одобрительно сказал он. – А фигурка-то спортивная. Ну-ка… – Он протянул руку к последнему убежищу добродетели на моем теле, к узеньким черным трусикам.
– Спортивная, – сказала я, ускользая от его пальцев, – все-таки мастер спорта по карате. Черный пояс.
– Да ну? – Он искусно изобразил на лице утрированное смятение, ужас и панику и отступил на шаг. – Больше вопросов не имею, мадам.
– Между прочим, мадемуазель, – ответила я и легкой походочкой направилась в душевую, на ходу снимая последний оплот целомудрия.
Я почувствовала на своем теле его взгляд, а в следующее мгновение две руки развернули меня на сто восемьдесят градусов и уже спиной втолкнули под струи теплого душа.
– Я люблю опасных женщин, – сказал Савичев, проводя сильными ладонями по моим влажным бедрам, и из водяной пелены выплыло его красивое лицо со слипшимися на лбу темными прядями волос, его губы властно впились в мои…
Демяша закончил массаж Лены, которая разбросалась в предоргастическом экстазе по тренажерной скамье, и перешел к Тане.
Лена было протестующе замычала, но массажист и бровью не повел, меланхолично
