того как я освоилась с новой обстановкой и привыкла к правильному, организованному образу жизни, со мной начали заниматься. Проф. Соколянский приступил к восстановлению моей устной речи, которая была нарушена после утраты слуха. Труды профессора увенчались успехом, и я снова стала владеть устной речью почти нормально. Конечно, я не могла слышать себя, не могла поэтому знать, как говорю. Но все, кто со мной разговаривал, ежеминутно поправляли меня, и мне никогда не разрешали (да и теперь не разрешают) напрягать голос и говорить громко.
Воспитываясь и обучаясь в Харьковской клинике, я закончила среднее образование и готовилась к поступлению в вуз заочно на литературный факультет и для этого еще в 1941 г. должна была переехать в Москву. Нападение фашистов на СССР помешало осуществлению моих намерений.
31 июля 1944 г. я прибыла в Москву, где меня встретили друзья, встретил и мой учитель И. А. Соколянский. Меня окружили вниманием и заботами, дали возможность продолжать учебу и работать. В настоящее время я работаю в Институте дефектологии Академии педагогических наук в должности старшего научного сотрудника.
О моей книге
(Вместо предисловия)
Я хочу кратко рассказать о том, как возникла мысль написать эту книгу.
Осознание окружающего появилось у меня постепенно. Я припоминаю тяжелые моменты, когда я не могла выразить своего отношения к окружающему, не могла выразить своих мыслей так, как этого требовало окружающее. И, конечно, я не могла испытывать того наслаждения, которое мне доставляют теперь чтение книг и общение с людьми. Вначале я не знала, как люди выражают свое отношение к окружающему. В свою очередь, как теперь мне известно, и соприкасавшиеся со мной люди старались понять, чего я хочу, что означают мои попытки войти в общение с ними и внешним миром. Так постепенно и возникла мысль об изучении особенностей тех средств, при помощи которых я стала общаться с окружающей меня действительностью.
Началось все, разумеется, в первую очередь с постепенного знакомства с людьми, имеющими со мной дело. Вначале общение со мной порождало «конфликты», я ощущала окружающее, но не понимала его. Лишь постепенно появлялось что-то вроде потребности знать, понять, желания, чтобы мне объяснили то, что происходит вокруг меня. Так, например, заходили в учреждение посторонние люди; они вносили свой, непривычный для меня запах. Ощущая этот запах, я начинала беспокоиться, отвлекаться, если это случалось во время занятий. Педагоги замечали мое беспокойство и вначале не всегда понимали, что происходит со мной. Они требовали, чтобы я сидела спокойно, и я своим поведением выражала желание, чтобы мне объяснили, кто был и что делал. Или я замечала перемену в настроении педагогов, воспитательниц и вообще у тех лиц, с которыми я систематически встречалась в привычной обстановке и обычное, повседневное поведение которых я воспринимала довольно безошибочно.
Если я замечала, что у того педагога, который в данный момент занимается
