боль, будто в меня воткнули нож и начали его крутить в моей плоти. Затем я кое-как собрался с мыслями и спустился на пол, что было весьма трудно, так как койка моя была на втором ярусе. При этом, я еще старался никого не разбудить.
Надев сланцы, я понял, что положение мое еще хуже, чем мне казалось. Боль была такой сильной, что я не мог разогнуться, а живот вздулся так, что казалось, будто я на девятом месяце беременности. Я подумал, что я чем–то отравился и, пойти в туалет и попытаться облегчиться было моей идеей и целью. Шел я долго, ибо было все тяжелее и тяжелее. Увидев мою побледневшую физиономию, дневальный сразу поспешил мне на помощь. Это был Никита. Отличный парень, который прибыл в часть вместе с нами. Он не оставлял меня и попытался помочь. Но мне становилось все хуже и хуже. Я долгое время занимался спортом и привык терпеть боль, но эта боль выходила за все рамки. Я уже начал плохо соображать. Вокруг все плыло. Дальнейшие события я помню отрывочно.
Помню, как я открыл глаза, очнувшись лежа пряма на кафеле в туалете.
– Тем, Тем, Тем, братан! Очнись! Что с тобой! – услышал я голос Некита, стоявшего надо мной.
Я отлично помню, что его глаза были наполнены страхом. Он реально испугался, но тем не менее действовал правильно и быстро. Он добежал до старшего по званию и дежурного. Их голоса звучали далеко, хотя стояли они рядом со мной.
– Товарищ прапорщик. Он совсем плох. Упал в обморок. Дела совсем плохи.
– Да я вижу. Иди буди дежурного, пускай соберется как можно быстрее. Бойца надо срочно в лазарет.
– Есть.
Я помню, как прапорщик помогал мне одеться, ночью, хоть и летней, все же прохладно. Он успокаивал меня и явно был встревожен. Хах. Еще бы…
Дальше я помню, но смутно, как один старослужащий вел меня в лазарет, где меня осмотрел врач и сказал, что меня срочно надо везти в больницу. Я припоминаю как меня грузили в скорую. Помню, что было очень больно и холодно, так что зубы выбивали неплохой бит, стуча друг о друга.
Дальше мы приехали в больницу. Меня окружили врачи: делали уколы и еще кучу всяких процедур. Меня накачали обезболивающим и боль чуть отступила. Еще никогда мне не было так плохо. Даже не плохо – ужасно.
Потом пришел главный врач, осмотрел меня, и сказал, что со мной какая-то трудная и не совсем понятная ситуация и, он пока не понимает в чем дело. Он предупредил меня, что нужна срочная операция и что от брюха и до груди меня разрежут. Я больше не мог терпеть эту боль и согласился на все условия. Меня быстро подготовили к операции и повезли непосредственно в операционную. Мне было не по себе. Я первый раз был на операции, так что все мне было в новинку. Мне было немного боязно. Да что там лукавить – мне было реально страшно. Меня положили на железный холодный операционный стол. Прямо в глаза мне бил яркий свет. Вокруг меня суетились, без преувеличения, человек пять – шесть. Они что-то обсуждали между собой, торопились. Женщина, как я понял, анестезиолог, наклонилась надо мной.
– Вам
