белобрысый. – Просто хочу в следующий раз, который скорее всего настанет, оказаться готовым к подобным курьёзам.
– А по мне, ты просто утоляешь любопытство.
– Не без этого, – пожал плечами менталист.
– Вот пойди и спроси у Криса. Он тебе явно симпатизирует и вряд ли откажет.
– А я твоё мнение услышать хочу. Если оно у тебя, конечно, имеется, а то только и слышу: «Крис сказал! Крис запретил!».
– Что ты ко мне прицепился?
– Ты телепат. Мы оба следим за тем, чтобы в доме всё было спокойно, и все были счастливы. Так почему не помочь друг другу?
– Если я узнаю что-то, в чём будет не лишним твоё участие, то непременно сообщу. Доволен?
Собеседник промолчал, и ответ его явно не устроил. Вот и поговорили: обоюдная антипатия.
За окнами весна перетекала в лето, играя насыщенными красками, и создавала резкий контраст атмосфере салона. Вокруг потемневшей от утреннего дождя дороги переливались влагой листья и сияли белёсой краской бордюры и древесные стволы. Сидя в стенах поместья, пропускаешь чуть ли не каждый полдень жизни. Хотя кто запрещает выходить во двор?
Чтобы отвлечься от своего эмоционального панциря, телепат открыл этюдник и принялся рисовать какую-то абстракцию. Портреты и натюрморты получались у него лучше, но в машине ничто не радовало глаз, а в памяти не всплывали приятные образы. Как бы мягко не ехал автомобиль, дорога сказывалась на качестве художеств.
– Тебя во сколько забрать? – отвлёк водитель, когда за окнами показался центральный парк.
– Вечером. Я позвоню тебе или Руно.
– Лады, – давно минули те времена, когда за драгоценным образцом Ланд-Кайзера требовался ежесекундный присмотр. – Фор. Я давно хотел спросить, – голос звучал серьёзно, но от сознания разило паясничеством. – А Мэт знает, что ты у него за спиной на свидания ходишь?
Ну не дурак ли? Нет, на этот раз надо проигнорировать. Однажды этому придурку надоест, и он… придумает новую почву для идиотских шуток.
Захлопнув этюдник, эмпат отстегнул ремень и поспешил убраться из машины.
Глава 2
Покрасневшие глаза и припухшее лицо отражались в тёмном трюмо. Увы, в ванной новое зеркало ещё не повесили, да и нисколько не тянуло туда, где едва не оборвалась жизнь. То, что в больнице не бросалось в глаза и до конца не понималось, оцарапало сознание здесь – в привычной квартирной обстановке. Впалые щёки, обведённые серой болезненностью глаза, мертвецки бледные на фоне ярких шрамов губы. Шесть вертикальных порезов были аккуратно зашиты и срослись ровно, но красоты лицу не добавляли. Ни улыбка, ни оскал, ни мышечная расслабленность не могли сделать общий вид хоть капельку симпатичнее.
Мэт прятал рот за ладонью, пытаясь представить себя прежнего, но крупный
