смещён. Силы тех, кто считает себя «Добром» начинают думать, что пора прекратить диктат. Вернее, они не желают больше терпеть тот факт, что ими до известной степени могут управлять те, у кого в руках сосредоточены почти все средства управления вашей Цивилизацией. То есть – деньги.
И появляется соблазн ударить. Первыми. По «эксплуататорам и наглецам, пытающимся всем диктовать свою волю, орудуя, как рычагом, колоссальными денежными ресурсами, и поработить…»
Ну, ты же смотришь телевизионные новости? Нравится ли тебе политика… ваших Врагов Номер Один? «Самовлюблённых и тупых» америкосов?.. Которые просто – работают на более хорошо замаскировавшихся врагов – Глобалистов? А-а? То-то!
– Но как же… Например, такая девушка как я, могу помочь?! Я же… Не политик?
– Объясню. Причём – с огромным удовольствием. Поскольку ты уже одним своим внешним видом подготовилась к наиболее подходящей тебе задаче!
– ?!
– Ты можешь стать… Ведьмой!
Сознание возвращалось урывками, неторопливо продираясь сквозь дебри паутины сна… Где она – в детстве, или в юности? Что ей сейчас делать – доить коров и кормить кур, или собирать учебник и конспекты в сумку?..
Но вот состояние полузабытья отступило. Она проснулась.
Глаза открыть, впрочем, не спешила. Уж больно приятные ощущения…
Кровать оказалась куда мягче, чем она про неё помнила. Пружины не скрипели. И подматрацная сетка не пучилась угловатыми железяками, оставлявшими синяки на спине и боках, несмотря на наваленные бутербродом нагромождения из жиденьких старых одеял, из которых клоками через дыры торчала посеревшая вата.
И никто не шпенял её, грубо вытряхивая на пол, или срывая одеяло:
«Женька! Корова, коза, куры!»
Да, именно в таком порядке они и ждали её иногда не слишком-то ласковых рук и тёплых забот… А ведь, если вспомнить, они-то… Были ни в чём не виноваты!
Стыдно.
Так что и корову Зорьку она доила и выгоняла на улицу, к стаду, медленно двигавшемуся под присмотром деда Васи – пастуха с тридцатилетним стажем. И козу привязывала к колу на новом месте в огороде. И курам сыпала запаренной тюри из остатков обеда-ужина с комбикормом… Все – впопыхах, и не слишком аккуратно. И пинки и шлепки нерасторопным или наглым зверушкам тоже не «лучились» теплотой.
Работа начиналась с пяти утра, и распорядок её не менялся последние семь лет… А вот Машка могла поспать до полседьмого – когда её будили, кормили. И отправляли в школу. Обязательно чмокая на прощанье. А вот её…
«Ты – старшая. Сознательная. Поэтому должна…»
Лучше не вспоминать. Не так обидно и горько на душе.
С другой стороны – если б не суровая дисциплина, вряд ли она смогла бы, особенно глядя на поведение окружающих «девок-пофигисток», ставящих во главу угла не учёбу, а «выскакивание» замуж, подниматься рано, чтобы «переться» на первые пары, и сидеть
