негромко напевал красивым баритоном старинную для моего времени гусарскую песню:
Пускай погибну безвозвратно,
Навек друзья, навек друзья
Но все ж покамест аккуратно
Пить буду я, пить буду я.
Я пью и с радости, и с скуки,
Забыв весь мир, забыв весь свет,
Беру бокал я смело в руки,
И горя нет, и горя нет!
– Кстати, когда ты выпьешь лишнего, сняв защиту, как в прошлый раз, у тебя все мозговые волны идут рябью и мировосприятие перекашивается, – совсем некстати нарушил мои чудесные рулады занудливый Полярник. – Даже видишь и слышишь похуже, а вот норадреналина прибывает прямо немеряно!
Еще из институтского курса я знал, что во всяких опасных переделках в организме человека вырабатываются два основных вещества: адреналин – гормон страха, и норадреналин – гормон ярости, и от того, какого у тебя больше, ты делаешься в трудный момент трусом или смельчаком. Еще их зовут гормонами зайца и льва.
Я и трезвый-то побояться вволю не успевал, три – четыре секунды испуга, и меня захлестывала волна безудержной злобы и ярости – всех порву! Просто буря и натиск! Количество противников на мое решение не влияло, пересчитывать нарвавшихся мне было просто некогда – побьем, потом посчитаем. Меня побьют превосходящие вражьи силы, чего скрывать, такое тоже бывало, значит на досуге уцелевшие зубы пересчитаем, целы ли ребра пощупаем, синяками на морде в зеркало полюбуемся.
Представляю, что у меня в крови по пьянке бушует! Лев, поди, голимый! И зачастую чрезмерный и вылезающий где не надо…
Поэтому защиту от воздействия излишних количеств алкоголя я воспринял как благодеяние. Мне ее поставил как-то на досуге волхв Добрыня. Выпить чего-нибудь этакого не возбраняется, но возле опасного порога опьянения в голове звучит мелодичный звон колокольчика. Желаешь продолжения банкета? Пожалуйста! Наливай поскорей! Только выпьешь еще рюмку, две и тебя настигнет неминуемая кара – облюешься, как цусик, и станешь трезвым, голодным, как пес, и злым, как сторожевая собака на цепи.
Поэтому я очень внимательно следил за тем, чтобы употребление горячительных напитков не переросло в злоупотребление, и внимательно прислушивался, не звонит ли карающий колокольчик.
А защиту мне временно снял дружище Богуслав – ему-то все было нипочем, квасил, сколько хотел, но потери лица никогда не допускал. Как говорится: ему дано!
Я с юности не пил лишнего, и похмелья не знал, но сейчас уже старость на пороге, и черт его знает, как эти передозы на тебя повлияют. Немало я в своей врачебной жизни видел спившихся уже в значительном возрасте людей, прежде совершенно приличных. Азиатский ген, понимаешь ли, не дремлет! Да и мало ли чего отчубучишь по пьяни, и какие кости себе и другим переломаешь! И хоть пиво я не особенно люблю, но замену им водки молодежью 21 века одобряю.
Запел дальше:
Когда я пьян, а пьян всегда я,
Ничто меня не устрашит
И
