крутой роман! Говорят, тираж скоро приблизится к количеству Библии!
– А где можно купить?
– Да, на каждом углу… А хошь, я тебе свой притараню? Правда, там на кое-каких страничках капельки мои. Ну, понимаешь? – Санчо хихикал. – Не удержался. Ну, тебе этого безписюнному не понять! – снова уколом Панса. – Кстати, я вчера таких двух телочек трахал. У-ух! Любительниц поэзии и пососать, – он причмокивал, говоря это, и теребил гульфик. – Ты только представь, обе… одна яйца лижет, другая член… оттягивает залупу и, как нектаринку…
Антону всегда было неприятно об этом слушать. Даже пусть Санчо привирал. Антон думал о сексе… с безнадежной тоской. Женщина для него была богиней – то есть эфемерным, недоступным образом. И всегда было мучительно сравнивать своё ничтожество с кобелиным азартом других мужчин. И сейчас он старался не слышать, он думал о новой книге…
4
Я видел паутину на стене.
Ужели пауки в мой дом пробрались?
И страшно до икоты мне,
и паника от этих тварей…
И не сомкнуть изъеденных мне глаз
усталостью в ослепшей темноте -
всё кажется, вот… вот сейчас
перебирают лапками по мне.
Одеяло я натягиваю до ноздрей,
почти что не дышу, а сердце громыхает.
Перебирают лапками по мне,
по мне те твари лапками перебирают…
Я подошел к стене. Заплакал. Лишь игра теней!
Нет паутины на стене узорной…
…и даже пауки и даже твари те
сторонятся жилплощади моей убогой.
Этот стих Антон написал после того, как вышвырнул через балконную дверь книгу. На ней было написано "Калки. История одного воплощения". Она разозлила его до бешенства! Впервые книга вызвала в нем такой сильный всплеск эмоций. Он сторонился книг с эротическими сценами, но более-менее мог справится с сексуальным желанием. Но здесь… уже после несколько глав, его яички увеличились, начали пульсировать, активно вырабатывая сперму. Бедра свело спазм… Он знал со слов медиков, что сперма будет искать выход, и без разрядке пойдет либо в мочевой пузырь, либо в почки… Ни первое, ни второе не есть хорошо, и может вызывать воспаление… Но это полбеды – беда в том, что он всем существом хотел секса, и ему было невыносимо больно…
…книга упала в снег, провалилась в снег. Антон хлопнул дверью. Одновременно хотелось и плакать и бить кулаками – не имеет значение кого или что, хотя бы в стену. Но он не плакал, этот огромный и сильный человек никогда не плакал, хоть и писал в стихах часто, что рыдает… Но он не стал бить стену, он сел и написал стихи. И его отпустило… Потом он разделся, одел пижаму и лег спать…
…Антон проснулся в пять утра совершенно разбитым. У него была сегодня смена. Санчо Панса должен сдать рабочее место в шесть. Сон был странный, подумал он… хотя он его и не помнил, но помнил, что странный. Снимая пижаму, заметил, что яички больше, чем обычно… Ах, да! Ему приснилась
