что говорят? – Майор подошел к двери и внимательно осмотрел гвозди.
– Да ничего, – пожал плечами встревоженный аналитик, – лепечут что-то бессвязное.
– Дверь странная.
– Почему? – Давыдов поспешил к товарищу по несчастью и, встав рядом, словно баран, уставился на дверь.
– Не видишь?
– Нет.
– Смотри. Дверь открывается наружу, то есть, чтобы выйти, надо ее толкнуть. Если бы нас хотели запереть, то проще было бы привалить снаружи чурбачок и готово. Тем более непонятно, зачем забивать ее изнутри. Тут же забито основательно и так, чтобы никто войти не мог, как бы дверь не толкал. Вон сколько гвоздей извели. Я больше десяти насчитал, и все не маленькие, стодвадцатка.
– Так, стой. Давай трезво оценим ситуацию. Я лично ничего до того, как тут очнулся, не помню. Смутно, как писал заявление об уходе и садился в такси. Потом темнота и эта комната.
– Меня оглушили.
– Погнался за мной, когда увидел заявление?
– Ты догадливый.
– И подкрепление не вызвал?
– Ты пересмотрел штатовских боевиков. – Всеволод устроился на полу, скрестив ноги по-турецки, и с вызовом глянул на Семена. – Хотя вызвал, твоя правда. Времени у наряда было не больше десяти минут. За это время они просто обязаны были успеть. Иначе те, кто нас похитил, дико проворны.
– Да, – Семен уселся рядом с майором, но, запустив пятерню в волосы, так и застыл на месте. – Тень, – прошептал он, указывая на дверь.
И правда, в полоске пробивающегося из-под заколоченной двери света появилась корявая тень. То, что это был человек, можно было не сомневаться, но вел он себя странно, под стать всему остальному. Шаркая и подволакивая ногу, неизвестный подошел к преграде и громко, почти по-лошадиному, потянул воздух.
– Не нравится мне это.
Курехин пошарил рукой под батареей, куда недавно запрятал молоток. Его приятная тяжесть вселяла некую уверенность, но все равно это было совсем не так, как когда у тебя в руке табельный ствол.
Мощный удар в дверь сотряс дверной косяк и заставил осыпаться старую штукатурку с потолка. Мужчины ахнули, каждый на свой лад, и отступили вглубь комнаты.
Глава 3
Две недели до часа икс. Реальность. Санкт-Петербург
– Крепкая у вас голова, товарищ майор. – Фельдшер закончил с перевязкой, соорудив на голове Всеволода марлевую шапочку. Завязки оттопыривали уши, придавая оперативнику вид сильно возмужавшего чебурашки. В голове до сих пор стоял звон и тошнило. Майор осторожно коснулся пальцами лба.
– Сотрясение, – кивнул медик, убирая бинты и лекарства в сумку. – Но ничего. Возьмете недельку больничного, потом в санаторий от ведомства съездите. Красота, лето.
– Ага, красота. Давыдов где?
– Это вы о потерпевшем? Он в соседней комнате. С ним капитан Конкин разбирается.
Всеволод
