Ренуар признает, что его отказ был необоснован. 12 марта Писсарро сообщает Дюре, что всего за два дня им удалось успокоить «самолюбие художников» и осуществить выставку. В июле Дега, воздержавшийся от участия в ней, пишет из Этрета: «Погода стоит прекрасная, но настолько в духе Моне, что глаза мои не выдерживают этого».
Пресса настроена более благожелательно, чем раньше. Моне обрадован статьей Шено. Гюисманс и Арман Сильвестр хвалят теперь уже безоговорочно. Нападки Вольфа и Поля Леруа никто больше не принимает всерьез. Коммерческий успех тоже не заставляет себя ждать: уже в июне Дюран-Рюэль заявляет о том, что он удовлетворен ходом дел. Он начинает продавать картины импрессионистов в Англию.
Возвращаясь из Италии, Ренуар встретил в Марселе Сезанна. Из его письма от 23 января мы узнаем, что он собирается работать вместе с Сезанном в Эстаке. Однако в феврале Ренуар заболевает воспалением легких. К нему приезжает его брат Эдмон, а Сезанн преданно ухаживает за ним. «Не могу даже выразить, насколько Сезанн был внимателен ко мне», – пишет Ренуар Шоке 2 марта. Поскольку врач рекомендовал художнику пожить на юге, 10 марта мы застаем его уже в Алжире. Он намерен писать здесь женщин и «неслыханно живописных» детей. Работая в 1882 г. над двумя пейзажами – «Скалы в Эстаке» и «Алжирская мечеть», он приходит к мысли о необходимости опять делать упор на массу, на объем. Портреты трех сыновей Дюран-Рюэля дают ему случай подчеркнуть свой реализм.
Покинув Пуасси, которое больше не вдохновляет его, Моне перебирается в Дьепп, оттуда в Пурвиль, где живет сперва с февраля по апрель, а потом с конца июня до начала октября. Он становится все более нервным и порой до такой степени поддается отчаянию, что рвет свои полотна. «Сомнения одолевают меня, – пишет он 18 сентября, – мне кажется, что я конченый человек и уже никогда не смогу писать». 26 сентября он опять проникается надеждой, что переживаемые им трудности и усилия, которые он делает, приведут к новым успехам, хотя этот момент еще не наступил.
Действительно, картины, написанные Моне в 1882 г., свидетельствуют, скорее, об усилиях художника, чем о его достижениях. Он стремится в них к более интенсивным, чем раньше, цветовым контрастам и прибегает к произвольным перспективам, позволяющим подчеркнуть динамичность эффекта. Мы имеем в виду «Хижину берегового сторожа» в Бостонском музее и «Рыбаков из Пуасси» в Венском.
Писсарро теперь более или менее удовлетворен своими материальными обстоятельствами. 24 февраля он пишет Дюре: «Я не купаюсь в деньгах, как выражаются романтики, но имею постоянный, хотя и скромный доход от продажи картин… Боюсь одного – возврата к прошлому». В конце года он оставляет свой дом в Понтуазе и переезжает в Они, в окрестностях этого же городка; в сентябре он путешествует по департаментам Об и Кот-д’Ор. «Весьма любопытно взглянуть нашим современным глазом на старые романтические башни, церкви и дома». Заезжает он и к Пьетту в Монфуко.
Однако в декабре
