офицера и адресата конфиденциального послания.
Понятно, что Куропаткин недоговаривает до конца и не раскрывает полностью в дневнике всех аспектов подготовки к командировке, в том числе и не подлежащих оглашению сведений в такой тонкой и чувствительной теме, как взаимодействие военных разведок государств-союзников. Скорее всего, Кауфман просил своего французского коллегу оказать помощь молодому русскому офицеру в передаче современного опыта ведения военных действий в условиях пустыни, уповая на то, что истинным противником России в Средней Азии были вовсе не эмираты и ханства, а Британская империя, которую французы ненавидели не меньше, чем Пруссию, всеми фибрами души, последовательно, люто и беспощадно.
В начале сентября 1874 года на пароходе из Марселя Куропаткин отбыл в Алжир, через двое суток пути корабль пришвартовался в порту места назначения. Представление французским военным властям прошло успешно – офицера союзной армии радушно принял начальник дивизии, временно исполнявший обязанности отсутствующего генерал-губернатора.
Куропаткин вспоминал:
«Расспросив о цели приезда в Алжирию, он обещал свое полное содействие, прося только заблаговременно уведомить его о том, что я хочу видеть и куда поехать. Позвав затем своего адъютанта, капитана генерального штаба, он представил нас друг другу и поручил ему познакомить меня с офицерским обществом г. Алжира, а также сопутствовать мне при осмотре военных заведений.
Расставаясь, генерал весьма любезно отнесся ко мне, между прочим со следующими словами: “Уже одного того, что вы носите русский мундир, совершенно для нас достаточно, чтобы оказать вам возможно широкое гостеприимствоˮ».
Обещание генерал сдержал. В течение нескольких дней Куропаткин познакомился почти со всеми офицерами алжирского гарнизона, был приглашен представителями различных частей и родов французских войск на завтраки и обеды, свободно получал все запрашиваемые сведения о состоянии воинских подразделений.
В ноябре 1874 года Куропаткин выехал на северо-запад Алжира в город Тлемсен, где располагались полк африканских егерей и пехотный батальон. По прибытии радушно принят в офицерском собрании гарнизона. Ознакомился с бытом военнослужащих, казарменными помещениями для солдат, конюшнями, условиями продовольственного и фуражного довольствия. Подмечал особенности взаимоотношений между различными чинами, обратив внимание на антагонизм между представителями различных «родов оружия»: «Кавалерист смотрит свысока на пехотинца, а инженер или сапер – на них обоих, за что и пользуется антипатией тех и других. Общество артиллеристов наиболее дружно между собой и терпимо к другим родам оружия, но по своей незначительности не может иметь заметного влияния на офицерскую среду».
Будучи потомственным военным интеллигентом, постоянно массировавшим собственную компетенцию, критически отозвался о самостоятельной
