круга, но все равно гораздо ближе к Кэйпдору. О том, что произошло сегодня за дверями кабинета декана, я старалась не думать. Разумеется, ни на какую вечеринку я не пойду, осталось только понять, как донести это до того, кто не привык получать отказы. В том, что он эти отказы получать не привык, я поняла по уверенности, с которой мне сегодня поставили условие. Что ж, будет первое серьезное разочарование в жизни богатого счастливого мальчика.
Стоило об этом подумать, как накатило раздражение – раздражение пополам с глухой бессильной злостью: если бы пропал кто-то из семьи К’ярдов… окей, из семьи любого въерха, которые со мной учатся, вряд ли его родственника отправили бы в режим ожидания на неделю. И уж тем более вряд ли предложили бы расплатиться подобным образом, потому что за такое можно загреметь под суд. Когда речь заходит о человеке, тем более о девчонке, которой нечего тебе противопоставить, – дело другое. Рядом с ней можно чувствовать себя крутым и сильным.
Я поймала себя на мысли, что снова сжала кулаки и тут же их расслабила, стряхивая злость. Достала тапет и написала Митри: «Буду поздно. Уложи Тай и ложись сама». Не думала, что придет ответ, но он все-таки пришел: «Ты где?» – «Еду в “Бабочку”». Судя по тому, что Митри больше ничего не спросила, веры в политари у нее было еще меньше, чем у меня.
– Четвертый круг. Центральный парк Ландорхорна, – объявил механический голос.
Центральный парк Ландорхорна – место, где я бывала от силы пару раз. Слишком дорого стоил проезд, чтобы позволять себе кататься в такие районы, но родители как-то возили нас в центр. Первый раз – на годовщину свадьбы, но тогда я была совсем маленькой и мало что помню, кроме крутящихся каруселей, визга детей-въерхов и взлетающих в небо изгибов горок-аттракционов.
Второй раз мы ездили туда на день рождения Лэйс, и это я помнила уже гораздо лучше: нам с Митри даже довелось покататься на эйрлатах-аттракционах, а Лэйси с отцом прокатились на самой огромной горке, на которую нас не пустили, потому что мы еще были маленькие. Мама сказала, что не пошла кататься, потому что ее не пустили тоже, хотя я уже тогда прекрасно поняла, что она говорит это исключительно для того, чтобы нам не было обидно.
– Четвертый круг. Рингас-стрит.
Рингас-стрит – то, что мне нужно. Подхватив вещи, я вылетела на платформу, достаточно высокую, чтобы пассажиров здесь перевозили лифты. Да, мне доводилось бывать здесь раньше, но в такое время – никогда, поэтому я ненадолго залипла: искры огней и ленты магистралей, неон рекламы, фары дорогущих эйрлатов, мельтешащих над городом. Сверившись с навигатором, я направилась по лестнице мимо закрытых витрин бутиков. Надо отдать должное, это, пожалуй, было единственное, что здесь в такое время было закрыто. Вдалеке высился монументальный купол Догран-холла, самого известного, пожалуй, театра Ландорхорна, но нужная мне улица увела меня в сторону. Несмотря на будний день и позднее время, народу здесь было просто море. Причем даже когда я свернула с Рингас-стрит, аорты Четвертого круга.
Мимо меня проходили
