своей железкой по земле, стараясь не задевать корни растений.
Дариан медленно обошёл грядки и стал подкрадываться к Гилеку со спины, правой рукой медленно расстёгивая пуговицы рубахи и вынимая из-за пазухи стилет, когда-то подаренный ему старым Дреггом. То был главный предмет его гордости и зависти других бездомных. Не в пример кривым, сделанным на коленке заточкам, которыми привыкли пользоваться остальные члены общины, изящному клинку Дариана могли позавидовать иные солдаты и наёмники.
Несмотря на то, что призванных частенько называли ходячими мертвецами, любой человек с головой на плечах знал, что на самом деле эти ходоки вполне себе живые. Как минимум потому, что они могли умереть. Жизненно-важных органов после обращения у них становилось на порядок меньше, чем у людей: например, при повреждении живота или лёгких призванные продолжали двигаться, как ни в чём не бывало – но вот получив удар в сердце, голову или позвоночник, они больше не поднимались. А ещё ходоки не кричали от боли, так как не чувствовали её, что упрощало их бесшумное устранение.
Дариан медленно подбирался к своей цели, примериваясь к незащищённому затылку. Ему уже приходилось обрывать жизни призванных, но ещё никогда эти призванные не оказывались его бывшими друзьями. "Гилека больше нет", – повторял он себе. Это не его друг, это – лишь пустая оболочка. Он даже не узнал Дариана, когда тот перелез через стену.
Это не Гилек.
Замах, удар, и тонкое лезвие, издав тихий хруст, вонзилось между шейными позвонками призванного, наконец вынудив его прекратить свою работу. Инструмент выпал из рук, и тело, так и не успевшее встретить пятнадцатый день рождения, мешком повалилось на рыхлую землю, придавив ровные ряды зелёных ростков.
Решиться на удар было несложно: просто отключи мозг и заставь руку сделать одно резкое движение. Куда сложнее сохранить самообладание, когда всё кончено, когда уже нельзя передумать и обратить содеянное вспять. Гилек был мёртв, теперь уже во всех смыслах этого слова. Стараясь не дать взгляду случайно упасть на его лицо, Дариан стал стягивать башмаки с ног мёртвого друга.
Минуту спустя он переминался с ноги на ногу, проверяя удобство новой обуви, а старые порванные ботинки остались брошены возле босых бледных ног Гилека. Горничная всё так же расхаживала по саду с лейкой в руке, не придавая никакого внимания случившемуся. Никакой охраны за это время во дворе также не появилось, что несколько настораживало – некроманты считались самым зажиточным классом в Нориаме и охраняться были должны, как никто другой.
Бездомные вообще плохо себе представляли, как устроены жилища некромантов и в чём их отличие от домов простых людей, а одним из главных правил выживания было: не пытаться это проверить. И Дариан не собирался нарушать таких простых правил, если бы не запах жареной курицы, пробравшийся ему в ноздри.
Наверное, вот так это и происходило со всеми попавшимися: не устоял перед
