стены и потолок совершенно сухие, под ногами не хлюпает. Идём словно по горной дороге. Чем это обусловлено?
Путешественники продвинулись ещё на километр, с каждой сотней метров пространство в пещере светлело всё явственнее. Но свет был совершенно не похож на тот, который остался на поверхности. Свечение воздуха было искусственным и казалось каким-то холодным, однако откуда оно исходило, понять было невозможно.
– Скорее всего, мы имеем дело с ионизацией молекул газа за счёт высокочастотного излучения, – сделал предположение Ермаков. – Это явление намного упрощает наше продвижение.
– Конечно, быть слепым кротом гораздо хуже, чем, допустим, зрячим хомяком, – усмехнулся Иван. – Но при сильных дозах излучения я всё же предпочёл бы остаться здоровым кротом, нежели стать облучённым хомяком.
– Справедливое замечание, и своевременное, – сказал Ермаков. – Нам нужно остановиться и определить вид ионизирующего излучения. Не подвергаем ли мы себя скрытой опасности, если экспозиционная доза вдруг зашкаливает?
– Я это сделаю лучше вас, коллеги, – вызвался сделать замеры Корчёмкин и полез в рюкзак за прибором. – Уж с чем-чем, а с грэями, бэрами и зивертами мне пришлось столкнуться больше, чем вам вместе взятым.
– Хорошо, Михаил Петрович, действуй, – согласился Ермаков. – А мы с Иваном этим временем попробуем прикинуть, на какую глубину увёл нас тоннель. Сдаётся мне, что отметка нашего местонахождения не меньше четырехсот метров ниже подножия горы.
– Если не больше, – подметил Иван. – Тоннель всё время шел под уклоном более десяти градусов.
Они сняли показания шагомера и при помощи простого расчета через тригонометрическую функцию угла определили приблизительную геодезическую отметку днища тоннеля.
– Ого! – воскликнул Ермаков. – Мы уже сейчас опустились на отметку почти в пятьсот метров! Далее спуск становится ещё круче.
– И что это значит? – спросил подошедший к нему Корчёмкин.
– Это значит, что если до энергосиловой базы предстоит пройти несколько десятков километров, то её отметка окажется на глубине в несколько километров.
– А что, если до пристанища гуманоидов уже совсем близко?
– Я так не думаю, – уверенно проговорил Ермаков.
– Почему?
– Потому что мы пока движемся по одному из «капилляров», потом он должен влиться в «венулу», а та, в свою очередь, в «вену». До «сердца» базы нам, друзья, идти придётся еще не один десяток километров.
– Мне кажется, мы допустили одну ошибку, командир, – неожиданно высказался Иван.
– Какую?
– Мы недостаточно хорошо обследовали зал, который недавно покинули. – Шишкин внимательно посмотрел в лицо Ермакова. – Если исходить из того, что сеть тоннелей построена по принципу функционирования кровеносной системы, следует предположить, что зал – это узел слияния «капилляров».
