брат споткнулся и произнёс едва слышно: – …дракон. Мы же с тобой и Максик – помесь, поэтому наши способности начинают проявляться не с рождения, а на исходе второго десятка лет.
– Погоди-погоди, – я чувствовал, что сейчас утрачу нить разговора. – Ты опять сказал это слово – «дракон».
Вовка смерил меня взглядом, словно оценивал, какую дозу бредовой информации я смогу переварить.
– Ты не ослышался, она дракон. А мы – дракоиды.
Я прыснул со смеху:
– Ты ведь говорил, что это какой-то отряд. Разве такое передаётся по наследству?
– Тогда я назвал это отрядом, чтобы немного смягчить правду. Иначе ты бы мне не поверил.
– Хочешь сказать: драконы существуют? – я уже хохотал, не сдерживаясь.
– Я понимаю, что тебе трудно осмыслить всё это, поэтому постараюсь как-нибудь попроще рассказать, – Вовка отложил папку и уставился на меня. – Скажем так, один из экспериментов генных инженеров позволил скрестить ДНК дракона с ДНК человека…
– В каком НИИ это было?
– Не здесь.
– Ну где «не здесь»? В России, в США, в Японии – где?
– Это было сделано не в этом мире и не людьми.
– Но из людей, – мне было до слёз обидно. Я столько лет ждал возвращения брата, я был готов принять его любого: безногого, парализованного, оглохшего – с любым физическим недугом, но только не сошедшего с ума. Я не знал, что делать в такой ситуации. Интуитивно я чувствовал одно: не надо убеждать брата в том, что драконов не существует. Пока он псих тихий, не стоит выводить его из этого равновесия. Но что мне делать дальше, я не представлял. Уж точно не бежать. Побег и в моей, и в жизни брата всё изменит в худшую сторону: меня вернут в детдом, где я буду дожидаться совершеннолетия, чтобы потом пойти в армию, вернуться к разбитому корыту и начать потихоньку обустраивать свою жизнь. Вовку, скорее всего, арестуют и упекут в тюрьму или в психушку, где я его буду навещать, отслужив в армии. К тому же я чувствовал, что не смогу бросить брата сейчас, в таком состоянии. Ведь он не виноват, что война покалечила его мозги, а если ещё и родной человек от него отвернётся…
– Ты можешь уйти в любую минуту, я не буду препятствовать, – после недолгого молчания заговорил Вовка. – Но я тебе советую остаться и во всём разобраться, потому что от меня сбежать ты сможешь, но убежишь ли ты от себя? Твоя сущность будет крепнуть год от года, и в один прекрасный момент ты поймёшь, что больше не можешь её контролировать. Она будет управлять тобой. Я знаю, о чём говорю, потому что сам столкнулся с этим в армии. Изнурительные марш-броски и множество ненужной работы, которую мы делали, не спасали меня от приступов, а те становились всё сильнее. Я боялся, что в мирной жизни не смогу заглушить это и сойду с ума, поэтому остался на контрактную службу. Но она не только не спасла
