открылся Спасо-Преображенский собор. В первоначальном варианте он был построен повелением императрицы Елизаветы Петровны на месте штаба гренадерской роты лейб-гвардейского Преображенского полка, в память о восшествии императрицы на престол с помощью солдат и офицеров этого полка в середине восемнадцатого века. Однако в 1825 году собор сгорел и был вновь восстановлен в 1829 году уже в нынешнем виде. Обойдя по кругу Преображенской площади жёлто-белое пятикупольное сооружение храма, Прохор вышел на улицу Пестеля. Далее перейдя Литейный проспект, он продолжил движение к Пантелеймоновской церкви. Прохор любил разгадывать в одежде и лицах прохожих их профессии, мысли, мечты. Эти наблюдения всегда давали ему пищу для размышления. Именно в прохожих он порой находил внешний облик своих будущих героев. Была ещё одна особенность, на которую уже давно обратил внимание Прохор, если идти и слегка от души, хотя бы одними глазами улыбаться, то многие прохожие будут вам отвечать такими же улыбками и эти улыбки будут настоящие, а не нарисованные, которые обычно носят в офисах. Именно так сейчас и происходило. Ловя улыбки прохожих, Прохор подошёл к церкви. Немного полюбовавшись его белыми тосканскими пилястрами на красном фоне и прочитав надпись, гласившую, что «Сей храм был воздвигнут в царствование императора Петра Великого в 1727 году во благодарение Богу за дарованные нам морские победы над шведами в День Святого Великомученика Пантелеймона 27 июля при Гангуте в 1714 году и при Грингаме в 1720 году», Прохор немного нервно выкурил сигаретку и вошёл в церковь…
Глава 2
Прохор начал просыпаться от того, что затекла правая рука. Это голова Лариса лежала на ней, уткнувшись своим носиком в его плечо. Прохор открыл глаза и сразу раздался многоголосый хохот:
– Проснулись голубки! – услышал Прохор по-английски.
Прохор и Лариса сели на своей постели из хвойных лап. Лариса, едва проснувшись, ничего не понимала и жалась к мужу, прикрываясь толстым мексиканским пледом. Рядом с ними слегка дымил потухший костёр, а прямо перед собой они увидели четырёх всадников в одежде ковбоев. Двое из них были неграми, а двое других были похожи на индейцев.
– We are Russian! – громко произнёс Прохор.
– Русские? – переспросил один из индейцев и хохот сразу прекратился.
– Yes, Russians, we are a bit lost! – ответил Прохор, понимая, что он достаточно хорошо владеет английским языком.
Все ковбои сразу заулыбались и спрыгнув с лошадей подошли к костру.
– Русские отличные ребята, мы любим русских, откуда и куда путь держите? – спросил всё тот же индеец, видимо старший из них, присев возле костра.
– Джон, ну чего ты пристал к людям, видишь, у них есть браслеты, значит они чистые, так что твои обязанности помощника шерифа на этом заканчиваются, – произнёс один из негров с ослепительно белозубой улыбкой.
– Нет,
