Первый раз и мне дался непросто.
Домой мы шли пешком, наслаждаясь морозным зимним утром. Виталик мирно спал в коляске, а Рома гордо катил его перед собой. Со стороны мы выглядели самыми обычными молодыми родителями самого обычного ребенка, но это было не так. И мама поняла это сразу, едва взяв внука на руки.
– Настя, а что это такое? Тебе ничего врачи не говорили?
– О чем?
– Мне кажется, нам нужно срочно в больницу.
– Для чего? – поинтересовалась я, забирая у нее из рук малыша.
Виталик почти спал, и я унесла его в спальню. Я понимала, что у нас с мамой будет серьезный разговор, и лучше, если мой сын этого не услышит. Достаточно того, что он уже узнал от врачей. Оскорбления еще и от родной бабушки ему ни к чему. Рома остался в спальне приглядеть за сыном, в то время как я вернулась на поле боя: именно такое у меня было чувство, когда я вновь переступила порог кухни.
– Ты знаешь, да? Он больной.
– Он мой сын и твой внук.
– Какой у него диагноз?
– Какая разница? Что это меняет?
– Боже, Настя, доченька, мне так жаль.
Мама попыталась меня обнять, но я ее оттолкнула. Мне не нужна была ее жалость. Понимание, поддержка – да, но только не жалость.
– Что происходит? Почему ты молчишь?
– А что ты хочешь от меня услышать? Да, мама, у тебя родился не самый обычный внук, но ты не волнуйся, мы с Ромой скоро отнесем его в приют и забудем об этом. Ты этого от меня ждешь? Или что?
– С ума сошла? Как это приют? Это Рома тебе такое предлагает? Гони его в шею, гад, а я ведь…
– Что ты сказала?
Я была удивлена маминой реакцией. Больше всего на свете я боялась признаться ей, боялась рассказать о случившимся. Я боялась, что она не поймет меня, осудит, выгонит из дома, а она… готова была встать рядом, плечом к плечу, как боевой солдат, защищая нашего Виталика. Не дожидаясь ответа, я налетела на нее и крепко обняла. Слезы текли у меня по щекам, я ими умывалась, но впервые за долгие месяцы это было от счастья. Я не одна. Мы больше не одни…
Чуть больше недели все мы привыкали к новым условиям жизни. Это оказалось сложно. На бумаге и в мечтах все было и легче, и приятнее. Уже через день после нашего возвращения домой у Виталика начались мышечные спазмы. Поначалу, начитавшись разной литературы, я списывала его недомогание на вздутие живота и сутки напролет держала его столбиком, только бы он не орал. Мы все по очереди пытались успокоить ребенка, в то время как соседи гневно стучали по батареям, призывая нас к тишине. С той ночи Виталик начал закатывать такие концерты с завидным постоянством. Он орал по ночам, по утрам, по вечерам. Только в обед, во время наших долгих прогулок, его укачивало в коляске и он засыпал. Но гулять с ребенком день напролет в лютый мороз я не могла. В те дни я не раз с тоской вспоминала прошлое: встречи с друзьями, дискотеки,
