привели незнакомых и малоприятных личностей.
Оксана уже поняла, что здесь отсутствуют правила приличия – дикий край, что с него взять?
– Ты новенькая? – бесцеремонно поинтересовался вломившийся в ее комнату амбал, и взял со стола охотничий нож – редкой красоты экземпляр с резной рукояткой в кожаном чехле. Это был подарок, оставшийся от прежней, счастливой жизни, и Оксана попыталась выхватить у него нож.
Амбал наставил его острым, как бритва, лезвием к ней, и Оксана порезала руку. Она возмутилась, попробовав выгнать негодяя из комнаты.
– Здесь мы хозяева, пигалица, – амбал со всего размаха ударил ее по лицу.
Она закричала, пришли девочки, и увели своих друзей.
– Ничего, мы с тобой завтра поговорим, – уже в дверях сказал амбал. Нож он забрал с собой.
Она всю ночь рыдала, оплакивая свою сиротскую долю, незащищенность от вурдалаков и проклятый остров Сахалин. Везде она была чужая, и никому не нужная.
На счастье, утром позвонили, что пришел вагон с пивом, и она поклялась себе, что больше никогда не вернется в это общежитие. На всякий случай взяла с собой чемодан с вещами.
С замиранием сердца она ждала, когда появится ее вчерашний друг. Грузчики дрались за ящик пива, и внезапно встали по стойке «смирно».
– Он пришел! – поняла Оксана, и сердце радостно запрыгало в груди. Ни до, ни после никогда с ней такого не случалось.
– Пойдем знакомиться с моей мамой, – сказал Сергей. Она уже знала, как его зовут.
Они жили в пятиэтажках – Оксана не предполагала, что в этом Богом забытом поселке есть несколько пятиэтажных домов.
– Мама, это Оксана, – сказал Сергей, представив ее маме – стройной и подтянутой женщине, одетой в элегантный шерстяной костюм. Мама выглядела как строгая учительница. Копна каштановых волос с еле видимой парой случайных седых волосков выдавала ее солидный возраст.
– Оксана, это мама, – сказал Сережа, повернувшись к Оксане.
Женщина засмеялась, глядя на сына с нескрываемой любовью, нежностью и гордостью за него:
– Сережа, это и так понятно! – она протянула руку Оксане, и пригласила к накрытому столу.
Сережа достал коньяк, и разлил по рюмкам.
– Мне нельзя, – сказала Оксана, – я начинаю задыхаться от спиртного.
– Нельзя, так нельзя, – никто не стал с ней спорить.
Все происходило совершенно естественно, как будто так и должно было быть. Ее не оставляло ощущение иррациональности и нереальности происходящего. Впервые она чувствовала себя в кругу родных людей, которые ждали ее всю жизнь.
– Моя мама – народная учительница России, – сказал Сережа.
– Почему—то я догадалась, что учительница, – засмеялась Оксана.
– Вот откуда у тебя такая интеллигентная речь, – немного польстила она Сереже.
– Богатый жизненный опыт, – не стал
