рчества Э. Асадова. Оно стало для меня основополагающим.
Я не пишу стихи ради рифмы, не тяготею в них к «сверхреальному», многозначности и текучести образов и не конструирую мир в процессе творчества. Для моего миропонимания чужды «недосказанность», «метафизичность» и подсознательно-интуитивное созерцание тайных смыслов, доступное лишь художнику-творцу.
Моим же стихам присущи чувственность и ясность образов, точность и чеканность поэтического слова. Они «земные», несмотря на то, что тяготею к использованию большого количества метафор, сравнений и эпитетов, и склонны к камерности.
В стихах, вошедших в этот сборник, вы соприкоснетесь с историей любви реальных людей, выраженных поэтическими средствами. С каждым из них в определенные периоды связывала меня жизнь.
Стиль моих стихов «не витает в облаках», а повествует доступным поэтическим языком о любви, самом высоком из человеческих чувств. Сколько людей, столько и оттенков любви, поскольку любовь в каждом из нас проявляется индивидуально. Об этом и содержание моих стихов, на которые вы сейчас обратили свое внимание.
У меня собственный творческий почерк, не похожий на других. Однако я не стремлюсь нравиться всем. Мне важны мои конкретные читатели, которым моя поэзия будет близка по духу и восприятию жизни.
Спасибо каждому, кто приобрел этот сборник!
С уважением, Лариса Печенежская.
Диалог Любви с Влюбленностью
– Ах, Любовь!» —
Восхищенно вздыхала Влюблённость.
– Ты намного сильнее меня.
Есть бездонность в тебе, окрылённость.
Так хочу походить на тебя!
– В чем сильна я, надеюсь, ты знаешь?» —
Без улыбки спросила Любовь.
– Для людей ты важнее: рождаешь
Силу чувств ты в сердцах их без слов.
– Нет, – вздохнула Любовь, улыбаясь
И погладив Влюбленность рукой.
– Что ж, тебе откровенно признаюсь:
Я УМЕЮ ПРОЩАТЬ.
– Бог с тобой!
Неужели в прощении сила?
И Предательство можешь простить?
– Да, могу.
А потом пояснила,
Почему может дальше любить:
– Предают не от умысла злого,
От незнания чаще всего.
Под воздействием гнева слепого
Не спасёшь из двоих никого.
– А Измену простить сможешь тоже?
– Да, конечно. Ну что за вопрос?
Ведь Измена с Предательством схожи,
Значит, с них и один будет спрос.
И Любовь, озорно подмигнувши,
Продолжала малышку учить:
– Человек, изменив и вернувшись,
Выбрал лучшее. Нужно ль казнить?
– Ну а Ложь? Что мне скажешь об этом?
– О, её я прощу без труда.
Для тебя же не будет секретом,
Что по жизни все лгут иногда.
От отчаянья лгут, во спасенье,
За собой признавая вину,
А бывает, чтоб скрыть искушенье,
Оказавшись у страха в плену…
Если ложь из любви, то прощаю.
А еще что ты можешь простить?
Злость и Резкость, поскольку я знаю,
Что легко их могу погасить.
– А ещё?
– Грубость, Гнев и Обиду,
Малодушие, Глупость и Боль…
– Что ж, завидуй тебе, не завидуй-
Не сравнюсь я с тобою, Любовь.
Ты умеешь прощать бесконечно.
Нет другого ведь чувства добрей.
Потому существуешь ты вечно
И так ценишься среди людей.
– Нет, Влюбленность, с тобой не согласна.
Есть одно, что не в силах простить.
Это чувство смертельно опасно,
И оно меня может убить.
– Что же это? Меня ты пугаешь.
Не таи от меня ничего.
– Ты сама его сразу узнаешь:
РАВНОДУШИЕ – имя его.
Я молчу о тебе…
Я молчу о тебе
тихой нежностью утра
И храню, словно дар,
все признанья твои.
Никогда не была
в чувствах я своих мудрой.
Очень редко тебе
говорила:
