прицелом. В некоторых обстоятельствах и при работе на расстоянии до двухсот метров он вполне заменял снайперскую винтовку, а если учитывать, что автомат был бесшумным, – иметь с ним дело становилось сплошным удовольствием. А вот единственный пулемёт оказался совершенно негодным, он был буквально раздавлен, вся ствольная коробка смята в хлам, складывалось ощущение, что по нему проехал танк. Вилен покрутил его и на всякий случай снял ствол, который был довольно новым, максимум – пятьсот выстрелов. Закончив на рубеже обороны, Вилен поднялся выше. Тут тоже были позиции для стрелков, но половина комнат явно отводилась под жильё. Природа потихоньку разрушала дом, худая крыша не способствовала долголетию, кирпичные стены промокли, на полу в некоторых местах стояли лужи, оставшиеся после недавних дождей. Капли, найдя дорожку сквозь швы бетонных плит, срываются с потолка, но пока всё выглядело достаточно жизнеспособно. Скорее всего, понадобится ещё с десяток лет, чтобы окончательно обрушить это здание.
– Интересно, в какую же заварушку должна была угодить эта цивилизация, если детская кроватка стоит через стенку от пулемётного гнезда?
Вилен, как всегда, говорил сам с собой. В данный момент опасаться вроде бы нечего, всё кругом заброшено и раздолбано. Из возможных угроз разве что «зверьки», бродящие по городу. Однако ещё до начала своего обхода Вилен подстраховался и заблокировал дверь в подъезд, так что теперь он вполне мог позволить себе подобные «беседы». Ответа на то, что же случилось здесь много лет назад, по-прежнему не было. Внимательно осмотрев первую комнату, он не нашёл никаких газет, книг и прочих носителей информации. Но кое-что его заинтересовало: на письменном столе возле небольшого окошка, затянутого снаружи сеткой, лежал маленький клочок бумаги, на котором было мелко написано: «Милая, я буду в лаборатории. Целую, Стас».
Вилен несколько раз перечитал текст. Если записка была оставлена на столе незадолго до начала штурма, приведшего к смерти обитателей дома, то получается, что где-то здесь есть лаборатория, а в ней – записи. Эксперименты, отчёты и прочая канцелярщина. Что, собственно, он и искал. Одно странно: что это за лаборатория в жилом доме?
Вилен выдвинул ящики стола. Несколько фотографий: мужчина с приличным пивным брюшком, маленькая и худенькая женщина, на руках у неё ребёнок, которому не больше пяти месяцев. А внизу дата – 12.09.2011. Вилен положил фотографии обратно.
– Значит, две тысячи одиннадцатый год.
Убедившись, что в комнате больше нет ничего интересного, разведчик вышел в коридор.
На осмотр всего этажа ушло около часа. Вилен брал всё: вырезки из газет, тетрадки с записями, записные книжки, несколько DVD-дисков, флешки. Рюкзак за спиной опасно потяжелел, а до конца осмотра было ещё очень далеко. На третьем этаже располагались жилые комнаты, в которых сохранилось множество вещей. Из нескольких компьютеров он извлек жёсткие диски, прибавилось и «макулатуры».
Пятиэтажка
