брать у них интервью, ты бы смог сделать несколько трогательных кадров.
Карим тут же согласился. Пока он заряжал камеру, я вызвал из гаража машину агентства печати.
По дороге я не удержался и еще раз посмотрел на фотографии. Баранов сидел за столом в артистической позе, держа двумя пальцами бокал с шипучим напитком. Вина он не употреблял и был вегетарианцем. Это все знали. Да, артистизма и аристократизма ему было не занимать. Белокурая бестия. Его тщательно ухоженная прическа, вельможные манеры никогда не оставались не замеченными прекрасным полом. Не то, что кондотьер моего брата Козлов. Тот больше походил на орангутанга. А по своему простодушию – на слона. Но Светлана? Светлана! Как она могла стать такой двуличной, начать вести двойную игру? Ради чего? Даже на этой фотографии она выглядела чертовски привлекательной. Но что ею двигало, чтобы так предательски действовать против моего брата? А брата я очень подвел. На фотографии глаза у Светланы выглядели несколько испуганными. Но это только добавляло ей шарма.
– Красивая девочка, – заметил Карим, заглянув через мое плечо с заднего сидения.
Я спрятал фотографию и обратился к водителю:
– А поживее вы не можете? Этак мы приедем уже на пустое кладбище.
Шофер и так вел машину на предельной скорости.
Когда мы прибыли на кладбище, панихида уже была в самом разгаре. Японцы зажигали на могилах свечи и курительные палочки. Ряды белых надгробных плит с именами умерших в плену японцев заполняли довольно обширную поляну среди березового леса. Мой брат помогал японцам расставлять свечи. Эта мирная атмосфера кладбища подействовала на меня успокаивающе. Карим принялся щелкать фотоаппаратом с разных точек. Чтобы им не мешать, я в задумчивости бродил среди каменных плит, читая машинально имена умерших.
Но вот мой взгляд натолкнулся на знакомое имя – солдат второй статьи Синдзи Фукуда. Где-то раньше я уже слышал это имя. Так и есть. Этим именем мне представился тот ночной посетитель, крепыш с короткой стрижкой, самый молодой из них, который за всю беседу не проронил ни слова. Я от неожиданности опустился на колени и стер ладонью пыль с металлической пластинки, прикрепленной к каменной плите. Точно. РЯДОВОЙ ВТОРОЙ СТАТЬИ СИН¬ДЗИ ФУКУДА. Я не мог ошибиться. От волнения у меня даже выступила испарина на лбу. Я стал пристально рассматривать другие могилы и вскоре обнаружил такие металлические пластинки с именами и званиями: ФЕЛЬДФЕБЕЛЬ ТАРО МОРИ, УНТЕР-ОФИЦЕР ХИРОСИ МАЦУЯМА. Да! Точно! Того пожилого звали Мацуяма. Я поманил пальцем Карима и заставил его сделать снимки этих трех могил. Затем на обочине я нарвал полевых цветов и положил им на могилы.
В это время японцы закончили панихиду. Я задал им несколько вопросов для интервью. Когда они ответили, я отвел брата в сторону и рассказал ему обо всем, что произошло в ресторане, показал ему фотографию Светланы с Барановым.
– Но откуда ей стало известно о готовящейся дезинформации, – сделав озабоченное лицо, задумчиво произнес брат.
– Я сказал ей, – признался я.
