в другом месте.
– И долго мы здесь пробудем?
– Думаю, нет. Это же не мой район, ты понимаешь. Но я должен рассказать все, что знаю.
– Да ты же ничего не знаешь.
– А вдруг они специально забрались в кусты и заорали, увидев нашу машину? Им понадобились свидетели обнаружения трупа.
– Марк, что ты говоришь?! Да если бы они были причастны к этому убийству, они уже давно бы сделали ноги. Я хоть и не эксперт, но видно же: мужчину убили не только что, прошло какое-то время. Хотя, может, я и ошибаюсь, а не уехали они потому, что у них сломана машина? Господи, Марк, поехали домой! Хватит этих убийств и трупов. Так хочется приготовить тебе что-нибудь вкусное, побыть с тобой.
– Подожди.
Марк подошел к девушкам:
– Чей «Фольксваген»?
– Ну мой, я же говорила, – ответила Светлана. – А что? Я не знаю, откуда на машине эта вмятина и… кровь. Чертовщина какая-то!
– Машина исправна?
– Да, конечно, мы же на ней и приехали.
– Вы не могли бы сесть за руль и проехать несколько метров?
– Да легко!
И Светлана, не в силах скрыть раздражения, села в машину, завела мотор и резко рванула вперед, чуть не сбив стоявшую поблизости Риту.
– Полегче! Вы что, девушка?! – Романтичное настроение Риты моментально улетучилось. – Может, вы и этого парня так же сгоряча сбили, по пьяной лавочке, а потом запамятовали?
– Извините, – буркнула Светлана. – Это случайно вышло.
Марк обошел машину, присел, рассматривая следы протекторов на песке. Потом резко встал и направился в камыши.
На пригорке появилась милицейская машина, за ней – прокурорская «Волга».
3
– Почему она не отвечает на звонки? Не знает, что мы волнуемся? Я вообще не понимаю, зачем ты отпустила ее туда?!
– Почему это я? Ты сам разве не знал, куда они едут? Как будто в первый раз!
– А вдруг с машиной что-то произошло? Или на пляже этом их… встретили? Кругом полно маньяков, идиотов, отморозков!
Павел Николаевич Плетнев места себе не находил, переживая долгое отсутствие дочери Дины. Был уже вечер. Дина не звонила, на их вызовы не отвечала, а спустя некоторое время голос автоответчика и вовсе сообщил, что абонент выключил телефон.
– Паша, я понимаю: ты переживаешь. Думаешь, мне самой легче? Ты всегда ищешь виноватых.
– Ладно, не придирайся к словам, лучше скажи – что нам делать?
Павел Николаевич, высокий худой мужчина лет шестидесяти, нервно пощелкивал подтяжками, потирал большим пальцем правой руки гладко выбритые щеки, морщил нос и при этом постоянно смотрел в окно, словно Дина могла появиться исключительно на подоконнике: опуститься, покачивая крыльями, на ветку дерева и постучаться в стекло – мол, а вот и я.
Он был очень привязан к дочери и, будь его воля, вообще никуда не отпускал бы ее от себя. Дина была поздним ребенком, долгожданным, любимым и единственным. Он стал отцом Дины
