и затолкал чулки в узел. Его смущение лишь возросло, когда он сказал:
– Это для моей жены.
– А где ваша жена? – спросил Адам и изогнул шею, высматривая ее вокруг.
Язык Сенлина сделался сухим и неподатливым, как кожаный ремень. Он подумал, что подавится, если попытается сглотнуть. Он бы вознаградил по-королевски за глоток чего угодно, и все-таки хуже жажды было признание, которое застряло комом в опухшем горле. Он чувствовал себя так же, как в первый день перед классом, – мошенником. Ну что за муж мог потерять жену?
Сдернув узел с плиты и зажав под мышкой, он ответил Адаму жалкой улыбкой и сказал:
– Странно, что вы спросили о моей жене. Похоже, я ее потерял.
Глава третья
Счастлив тот путешественник, который ищет самый широкий, самый исхоженный путь, поглядывает на попутчика, чтобы вдохновиться его поведением, ведет себя как эхо, но не повышает голос. Опасно торить тропу, когда твою дорогу уже проложили другие.
Койка в спальном купе была недостаточно широка для двоих. Приходилось лежать плечом к плечу, и потолок нависал на расстоянии вытянутой руки. Луна мелькала за горными соснами, словно стробоскоп, и вагон тихонько покачивался, как колыбель.
Сенлин был во всех смыслах не готов к браку. Ему не хватало ни воображения, ни эмоциональной теплоты, которые требуются для близости. Так что он лежал на спине, словно рыба, выброшенная прибоем, осетр, задыхающийся без воды. Вот луна, и качающаяся колыбель, и никаких посторонних глаз, и вся романтика, какой только можно желать, и что же он сделал? Захлебнулся в возможностях.
Мария лежала, приподнявшись на локте, и смотрела на него, покуда он пялился в никуда. Она прижала палец к его щеке и приподняла уголок рта, нарисовав ему улыбку, похожую на рыболовный крючок, пытаясь как-то его расшевелить. Она потянула его за мочку уха, куснула за плечо, подула на шею. А он все лежал, иногда вздрагивая, но не отвечая.
– Скажи мне, Том, насколько глубок колодец под башней?
Сенлин сглотнул ком в горле и квакнул:
– Если я не ошибаюсь, шесть тысяч футов.
– Шесть тысяч футов! Если бы колодец был достаточно широк, чтобы башня в него провалилась…
Сенлин прервал ее, заикаясь:
– Н-невозможно. Колодец бы обрушился, если…
Мария продолжила, лишь чуть-чуть повысив голос:
– Будь он достаточно широк, башня по высоте вошла бы в него?
Он поразмыслил:
– Думаю, это возможно, ведь если в ней шестьдесят уровней, по сто футов каждый…
– Это возможно? – спросила она, коснувшись губами его покрасневшего уха.
– Возможно, – подтвердил он.
И луна мелькала сквозь осины, и вагон покачивался из стороны в сторону, унося их все дальше от знакомых вещей.
