человека. Не знаю, на чем его взяли менты, но это именно так. У твоего дяди есть доказательства.
– Вот оно что, – протянул Руслан, – экая мозаика складывается… А ты как к нему попала?
– Как-нибудь расскажу, – пообещала она, – когда-нибудь, когда мы сможем вновь доверять друг другу и говорить как… старые друзья. Тогда и откроем друг другу прошлое. А пока что… К делу.
Она протянула лист бумаги, где знакомым почерком было написано: «Таня передаст все на словах. Верь ей. Север».
– Назаров жив? – спросил Руслан, сжигая записку на пламени свечи.
– Нет.
– Ты?
– С ума сошел? – искренне возмутилась она.
– Как и кто, конечно, не расскажешь?
Она отрицательно покачала головой.
– Ясно, – вздохнул Руслан, – тогда рассказывай, что ты там должна передать мне «на словах».
– Надо съездить на «гастроли», – сказала она. – Есть несколько интересных тем, но возникла нехватка надежных людей. У Севера последнее время дела идут неважно… Вернее, дела-то как раз идут, но именно поэтому потихоньку-помаленьку большинство его доверенных людей плавно переселились в «Кресты». Он недоверчив к новичкам – ты это знаешь. Пользуешься проверенными, испытанными связями, но ведь такие люди – редкость. Это полностью исключает возможность внедрения «засланного казачка», но при таком интенсивном ведении дел, как у него, очень сильно сокращает ряды избранных. Проще говоря: на сегодняшний день таких людей у него практически не осталось. Приходится использовать резервы. Ты ему нужен, Руслан. Ты и твои ребята.
– У такого человека, как Север, плохих «тем» быть не может, а следовательно, и «табош» от дел солидный, вот только… Откуда он взял эту гадость о Федьке? Режь меня на части, но нутром чую, что это лажа!
– В Питере Север даст тебе кое-какие кассеты с записью разговоров Назарова с ментами.
– Исключено. Все, что происходит в здешнем УВД, я знаю и контролирую. Если бы к Федьке начали подкрадываться легавые, то я был бы первым, кто про это узнал.
– Север знает и это, – согласилась она, – да вот, к несчастью, и ментам такую весть сорока на хвосте принесла. Его не местные менты прессовали. И твое счастье, что дядя приглядывал за тобой прямо-таки с родственной заботой.
– Хороша забота, – хмыкнул Руслан, – за десять лет пару раз виделись да несколько раз по телефону общались. Луза был для меня здесь и папой, и мамой, и дядей.
– Любить и заботиться можно по-разному, Руслан, – сказала она, – ты же знаешь, как относится к родственным связям воровской закон. А Север – идейный, «твердый» вор.
– Сколько ты с ним работаешь?
– Два года.
– Чем занимаешься?
– Это можно назвать сферой развлечений. Сауны, гостиницы, ну и все такое…
– Понятно… Уж на кого-кого, а на тебя бы с роду не подумал. Как вы с ним познакомились?
– Руслан, давай об этом не
