факультете Петербургского университета.
Истории учился у самого Василия Осиповича Ключевского, академика, автора «Курса русской истории». Университет Чичерин закончил в состоянии полного душевного упадка, меланхолически замечал сам Георгий Васильевич. Его психологическое состояние усугубилось болезненностью – здоровым человеком он никогда не был. Постоянно простужался, ездил в Германию лечиться. Немецкая медицина высоко почиталась в России.
В юности он был человеком свободомыслящим, в письме дяде 5 ноября 1899 года возмущался:
«Во всех странах открыты просторы естественной силе общества, только у нас они заменены предписаниями начальства… Тем более что теперь воцарился Сипягин из отборнейшего круга “ах – православие”, “ах – самодержавие”, и все остальное – революция».
По его собственным словам, он испытывал ненависть к жизни, увлекался мистикой. Главные проблемы Чичерина начались, когда он обнаружил, что не похож на других юношей. То же самое переживал и Кузмин, который признавался Чичерину: «Моя душа вся вытоптана, как огород лошадьми».
Летом юноши отдыхали в имении Бориса Николаевича Чичерина. Оба придумывали себе влюбленности в девочек, но натура влекла их к мужчинам. Чичерин на эти темы не высказывался. Кузмин в какой-то момент дал волю своим чувствам, и его признания позволяют понять, что переживал и будущий наркоминдел. Михаил Кузмин жил в тяжком разладе с самим собой. Жизнь была для него мукой, сплошным разочарованием, он хотел пойти в монахи.
Чичерин пережил то же разочарование и прожил два года за границей. Он трогательно заботился о Михаиле Кузмине, пытался приобщить его к религии, немедленно бросался на помощь, когда другу было плохо. Прежде всего снабжал его деньгами. Кузмин вскоре вернулся в Россию. Чичерин оставался в Германии.
Он писал невестке, жене старшего брата Николая, надворного советника, служившего во 2-м департаменте правительствующего Сената:
«Многоуважаемая Наталья Дмитриевна, обращаюсь к Вам, так как Вы с самого начала отлично отнеслись к Кузмину и сумели оценить его выдающуюся натуру. Умоляю Вас теперь заняться им. Продолжавшаяся почти четверть столетия жизнь разрушилась. Он с детства жил вдвоем с матерью и теперь остается совершенно один. Он, несомненно, вполне беспомощен и растерян. Нельзя его так оставить без содействия… Он “менестрель на готовых хлебах”, он таким создан и таким должен быть. Я считаю для себя возможным уделять на него 100 руб. в месяц… Главное сейчас – поддержать его в первое время катаклизма. Еще раз умоляю Вас заняться им!»
Просьба была исполнена, но Кузмину постоянно не хватало денег, и Чичерину приходилось вновь и вновь посылать ему чеки из Германии. Он переживал за своего непрактичного друга: «Теперь ты у родственников. Если ты начнешь странствовать по чужим, то Бог знает, к каким мошенникам ты еще попадешь! При твоей нематематической голове тебя будут надувать
