тоже, – кивает. Он сидит на краю кровати, прямо под иллюминатором, который, впрочем, завешен электронной картинкой – горы, у подножия какое-то жильё, на переднем плане травень по пояс. Это, видимо, и есть дом. Потому что эстетическая ценность весьма сомнительная.
Некоторое время молчим, но я побаиваюсь, что сейчас на меня польётся поток воспоминаний ветерана, так что решаю прервать воцарившееся понимание.
– У вас есть книги…
Он прослеживает мой взгляд.
– Да, есть. А у вас нету?
– Дома есть.
– У меня дома тоже были, но я там давно не живу, так что приходится тут хранить.
– Это… фикшн? – осторожно спрашиваю.
– Хм? Нет, это наши, муданжские книги. Предания, песни. Земные мне в электронном формате удобнее, быстрее искать незнакомые слова, – улыбается, видимо, вспоминая обед.
– Вы очень хорошо говорите на всеобщем, – ну надо же человеку напоследок комплимент сделать.
– Спасибо. Я люблю узнавать новое. Кстати, мне было очень интересно поговорить с вами о земной культуре.
– Мне тоже. Х-хотите… Мой адрес у вас в буке случайно сохранился… Пишите, установим культурный контакт.
Смотрит на меня так, как будто я – словарная статья, которую ему надо выучить. Догадывается, что адрес сохранился неслучайно?
– С удовольствием.
* * *
Из мемуаров Хотон-хон
Земной Союз был очень не рад произошедшему. Мрачный покрытый шрамами наёмник говорил убедительно, тем более что кое-кто из ветеранов Второй джингошской кампании его опознал. Даже из Торговой палаты поступил отзыв, что, дескать, любой предприниматель, торгующий с Гарнетом, слыхал про Байч-Хараха, потому что на его выбор поставщика ориентируются все серьёзные наёмники. Кто-то что-то слышал и про его участие в Первой джингошской кампании на стороне Земли, хотя в это уж совсем трудно было поверить. Сам великий ветеран Второй ДК маршал Ваткин авторитетно заявил, что пытаться окружить, поймать или как-либо перехитрить Байч-Хараха – себе дороже.
Доподлинно неизвестно, что заставляло разных людей, имеющих дело с Азаматом, так легко ему доверять – была ли это его грозная внешность и спокойная манера, его безупречная репутация, его боевая слава, наградившая его гордым прозвищем Байч-Харах (то есть в переводе«Ванька-Встанька»). Вот муданжские Старейшины твёрдо знали, что такова была его судьба и воля богов.
В итоге на стыковку с муданжским кораблём был выслан пассажирский шаттл с военным экипажем и инструкцией: не стрелять, забрать детей, отдать сертификат на вознаграждение, никаких глупостей.
* * *
Вслед за детьми выхожу в стыковочный коридор – исключительно неприятное место. Стенки мягкие, шатает. Дверь за мной закрывается, кому охота тепло терять. Даже рукой помахать не успела. Ладно, нетбуки никто не отменял.
В дверях земного корабля стоит армеец в облегчённом скафандре – на случай
