Тимка.
– Сплю. Чего нам бояться? Полярная ночь кончилась.
– Скоро за нами придёт самолёт.
– Конечно. Но следи за белыми медведями. Возьми мой револьвер.
Через час Тимка локтем растолкал Тоника.
– Твоя очередь. Слышишь?
– Ага… – зевнул Тоник.
Тимка повернул голову и прошептал ему в самое ухо:
– Ты Петьке дай поспать побольше. Всё-таки мы старшие.
– Конечно, – пробормотал Тоник. – Дам…
Он сказал это машинально, а думал о другом. Тоник думал, что тень, которая ложится от него на снег, очень длинная. Так было потому, что солнце стояло совсем низко. Большое, красное, как спелый помидор, оно повисло над кромкой льдов. Снег был залит оранжевым светом. Фиолетовые тени далеко тянулись по нему от ледяных глыб.
Льды кончались у чёрных береговых скал.
У самого берега медленно плыли айсберги. Они были громадные, как горы. С одной стороны их освещали красные лучи, с другой, в тени, айсберги были голубые. Они целиком отражались в тихой тёмно-зелёной воде. Потом по снегу скользнула большая тень, и в воздухе стал кружить самолёт. Был он белый, в тонкую синюю клетку. Громко шуршали его бумажные крылья…
Утром, в половине девятого, Герман Иванович пошёл в комнату, чтобы взять из чемодана бритву. Он открыл дверь и замер на пороге. Из его спального мешка торчали четыре головы. Справа виднелся аккуратный Петькин чубчик, за ним тёмный взлохмаченный затылок Тоника, Тимкин белобрысый ёжик и стриженная под машинку круглая голова Кляксы.
А в раскладушке, удобно расположившись на чистой простыне, спал Барс. Он морщил нос и беззвучно рычал. Барсу снились белые медведи.
3. Минута солнца
У забора, где растут большие лопухи и высокий репейник, есть скамейка. Это даже не настоящая скамейка, а старая доска на столбиках из обломков кирпичей. Столбики сложили ребята. А доску они оторвали от забора, чтобы получилась лазейка. Теперь хорошо: и дорога к реке стала короче, и скамейка есть. Можно здесь посидеть и поговорить о разных вещах.
Но сейчас говорить не с кем. Тоник сидит один. Тимка всё ещё купается, а Петька с Кляксой и Римка ушли обедать. Только на самом конце скамейки греется на солнышке тощий кот Аркашка. Он дремлет, но один глаз у кота всё равно приоткрыт. Аркашка и во сне следит этим глазом, нельзя ли поймать бабочку или даже воробья, чтобы сожрать. Серый Аркашка ещё не совсем взрослый кот, но бандит и обжора.
С другого конца двора слышен голос:
– Тоник, иди же, наконец, обедать!
Это мама зовёт его. Но уходить Тонику не хочется. Солнце пригревает голые плечи, маленький ветер трогает волосы, которые уже высохли после купания. Иногда хорошо посидеть просто так, глядя, как качаются листья травы.
– Щас, – говорит Тоник. – Это значит «сейчас».
– Никаких «щас»! Всё остынет. Через минуту чтобы был дома!
Минута – это много или мало? Тоник не раз сидел здесь и знает, что за минуту тень от забора должна переползти с рыжего
