ди Вентимилья, – одного из них я уступил бы вам.
Сердитое «ух!» послышалось в ответ: оба приятеля почувствовали, что уже не смогут жить один без другого.
– Эти люди никогда не станут хорошими новичками у буканьеров, – сказал Буттафуоко. – А жаль!
Ужинали в спешке, потому что издали доносился собачий лай, а это могло означать приближение заклятых врагов.
– Что же! – сказал Буттафуоко. – Отдохнем на вилле у маркизы. Эта местность не слишком хороша для сна. Сеньоры, еще одно усилие. Надеюсь, оно будет последним.
– Собачья жизнь! – вздохнул Мендоса. – Не так ли, дон Баррехо?
– Как у каторжников! – подтвердил гасконец.
– Тогда оставайтесь здесь, – нетерпеливо бросил им буканьер, – и заканчивайте свой ужин с килограммом-другим испанского свинца.
– О нет, сеньор, – сказал Мендоса. – Я никогда не оставлю своего хозяина.
– И я тоже, – добавил гасконец. – Моя драгинасса слишком нужна в этот момент господину графу.
– Тогда шевелитесь, – распорядился буканьер. – Вы полагаете, что я не дам вам заснуть до самой фактории, но, если ваш хозяин не жалуется, у вас нет никакого права на сетования.
– Готов пробежать хоть тысячу миль одним махом, без отдыха, – сказал дон Баррехо. – Не из картона же сделан гасконец!
Буттафуоко некоторое время прислушивался, покачивая головой, потом повернулся к графу и сказал:
– Если к нам приближаются и не сами испанцы, то их собаки. В путь, сеньоры, и без болтовни.
Наступила еще одна ночь, и, хотя в продолжение сорока восьми часов они только и делали, что убегали, все беспрекословно двинулись по темному лесу, время от времени проходя вдоль обширных прудов, в тинистых водах которых подавали голоса кайманы.
Вдалеке, в направлении саванны, продолжали гавкать и выть собаки.
То ли они вели полусотни по тропе, то ли начали самостоятельную охоту. Пожалуй, верным было последнее, потому что невероятным выглядело предположение, что испанцы осмелятся пройти через зыбучие пески ночью.
Буттафуоко время от времени задерживался, прислушивался и снова бодро пускался в путь. Кажется, его что-то беспокоило.
– Ну а теперь чего вы боитесь? – неожиданно спросил его граф, шедший поблизости.
– Не знаю, – уклончиво ответил буканьер. – Скажу вам одно: очень внимательно следите за местностью.
– Далеко еще?
– Не думаю. Я не знаю этих лесов. Впрочем, считаю, что мы на верном пути. Не очень мне нравится наше отклонение к западу. Если бы я знал, где находятся полусотни, я бы не так беспокоился. Ладно! Увидим, а защититься мы сумеем!
Они снова вступили на скверные болотистые земли, где в изобилии росли красные кувшинки, желтые лотосы, бирюзовые понтедерии и тростники, образовывавшие огромные перистые пучки, а поэтому очень быстро продвигаться беглецы не могли, несмотря на все свое желание.
И тем не
