мне тебя называть? – обратился Семен к своей электронной напарнице.
– Рабочее название: «Клименс». Бортовая система «Клименс-15», модификация программного пакета «ALONE» [1] Нужна еще техническая информация, пилот?
– Нет. – Шевцов заметил, что алые огни сменились на желтые, и опустил дымчатое забрало гермошлема. – Ты псевдоинтеллект, насколько я понимаю?
– Да.
– Тогда будем знакомы еще раз. Не называй меня «пилот». Мое имя Семен.
– Принято.
Некоторое время Шевцов сосредоточенно молчал, потом вызвал в памяти образ девушки и спросил:
– Ты видишь ее? Можешь идентифицировать?
– Сканирую. Кейтлин… – наступила короткая пауза.
– Ну? Почему только имя?
– Плохо различима личная карточка, прикрепленная на груди. В твоем воспоминании она сидит вполоборота.
Семен напрягся, вызывая иную вспышку памяти. Он постарался воспроизвести тот момент, когда зазвучали сигналы тревоги и девушка, не закончив писать, встала с кресла, позабыв на столе лист пластбумаги.
– Теперь вижу. Кейтлин Вилан, третье звено первой эскадрильи.
– Соедини меня с ней.
– Исполняю.
Огни в стартовом стволе начали менять свой цвет на бледно-зеленый. До момента запуска оставалось менее минуты.
На экране связи появился фрагмент рубки другого «Фантома». Лица пилота, сидящего в кресле пилот-ложемента, не было видно за полупрозрачным компьютеризированным забралом боевого шлема.
– Кейтлин?
– Да? – отозвалась она, не проявив при этом никаких эмоций. – Кто вызывает?
– Семен Шевцов.
– Я слушаю.
– Ты писала стихи, когда мы сидели в салоне перед началом тревоги, – произнес Семен. Он не мог и не умел стесняться, и потому вопрос вышел деловым, сжатым, по существу, как привыкло формулировать сознание любую мысль.
– Да, – подтвердила она.
– Откуда у тебя информация о том, что мы спали? Почему ты писала о криогенном взрослении и цифровой вселенной?
Голова в гермошлеме чуть повернулась, и теперь сквозь дымчатое забрало стали смутно видны черты ее лица.
– Меня разбудили раньше других, – спокойно пояснила она. – Я видела все своими глазами. Мы спали. Я и еще несколько человек помогали в пробуждении остальных.
– Значит, все наше прошлое ненатурально?
– Я не могу ничего утверждать. Я видела огромные залы, сплошь заполненные рядами анабиозных камер, и помогала поднимать из криогенного сна тысячи моих ровесников. – Ее голос внезапно дрогнул на следующей фразе: – А стихи… Они возникли в голове сами собой. Я не знаю почему.
Девушка говорила откровенно, не пытаясь что-либо скрыть, по той причине, что все они не умели лгать, не видели смысла отрицать очевидное или утаивать информацию. Взрослые дети. Это
ALONE – «В одиночестве» (англ.).
