я мерзкая!».
Ненароков всплыли слова того незнакомца: «А если вы все же решите прийти, то получите работу, что вас обеспечит сполна». Паша прокрутил их в своей голове несколько раз. В последний он настолько глубоко ушел в себя, что на секунду решил, словно произнес их вслух, и встревожено прикрыл рот рукой. Женя мирно продолжала спать. Одеяло укутывало ее исхудалое тело, как кокон обволакивает бабочку. «Пусть ты переродишься», – со слепой надеждой подумал он.
Через пару минут он не замечает, как веки уже наполовину прикрыли глаза. Кончик носа начал неумолимо тянуться вниз. Очертания пола постепенно скрылись в тени.
– Просыпайся, – послышался женский голос сквозь сон. Паша резко пробудился и, разглядев Женю перед собой, зажмурился и зевнул так сладко, что сразу прикрыл веки.
– Спи Жень, тебе надо больше отдыхать. Ещё только утро.
– Утро? – удивленно переспросила Женя. – Вообще-то сейчас почти двенадцать. Не слышишь, как соседи раскричались?
Пауза. Паша прислушался к одновременным возгласам пары за стеной, затем вылупил глаза на Женю.
– Как почти двенадцать? – чтобы окончательно убедиться, он осторожно поднес руку к тазу. Вода в нем остыла.
– Как стрелка доползла до почти двенадцать, так и стало почти двенадцать, – она склонила голову на бок. – Паш, с тобой все в порядке?
На ее лице застыло подозрение вкупе с переживанием. Он поднялся, одновременно втянув носом воздух.
– Да, я… – Паша замялся, пытаясь найти правдивое оправдание для встречи с незнакомцем. Вдруг в голову влетел неожиданный и не совсем лживый ответ, – опаздываю на работу, – незатейливо ответил он. – Снова мешки предложили поносить.
Она ещё смотрела на него, нервно прикусывая острым клыком кожу во рту:
– Ну, ты вооб… – сбросив с себя напряжение, протянула Женя, но кашель закончил за нее.
Паша взял граненый стакан с другого края стола, зачерпнул воды из тазика и дал Жене. Она вытерла с губ капельки крови одеялом и взяла стакан.
– Беги уже, кормилец, – она мило, но в то же время огорченно улыбнулась.
Ответив точно такой же смешенной эмоцией, он вскочил со стула и мигом втиснул обе ноги в ботинки, но перед тем как уйти вернулся к Жене, поцеловав в лоб.
– Ну куда в грязных ботинках-то? – выпалила Женя. – Вот придешь и сам все будешь отмывать, – добавила она и поцеловала его в подбородок.
– Вообще-то только я все и мою.
Женя демонстративно подняла палец вверх:
– А это, сударь, уже не важно, – гордо заявила она, задрав нос.
Он улыбнулся и выбежал через открытую дверь.
Весь недолгий путь до злополучного кабака он не мог до конца убедить себя в том, что соглашается на этот шаг. Будто бы бежал не он
