какие возникнут обстоятельства? Девушка должна уметь постоять за себя, пока не подоспеет помощь. Говоря об особых точках на теле человека, показывая на практике, как ставить целебные иглы, Аслан-бей пояснял – на греческом или латыни, чтобы не волновать ничего не подозревающего пациента – какую жилку можно пережать, чтобы, например, у возможного насильника внезапно отнялись руки и ноги. Понимая, что его маленькая джаным никогда не станет хоть отдалённо похожа на подругу-воительницу, нынешнюю султаншу, которая даже в ТопКапы не забывала боевые приёмы своего племени, эфенди учил свою любимицу признавать слабость женского тела, и в обороне использовать иное: гибкость, сообразительность, ловкость, тонкий расчёт и знания. Маленькая юркая гюрза может иной раз натворить куда больше бед, чем могучий, но туповатый вепрь, который от укуса крошечных зубок рухнет на ходу, как подкошенный.
Эфенди…
Ирис сморгнула непрошенные слёзы.
Подставила лицо рассветному солнцу.
Это он, наставник и супруг, приучил её к утренним и вечерним прогулкам. К тому, чтобы, по примеру хиндусских аскетов, йогов и брахманов, вглядываясь в розовеющий диск светила, вбирать его силу и мудрость. Разгонять по жизненным каналам энергию Цинь, Ки, Прану – она не только очищала тело от немощей, но и пополняла магический резерв… После таких утренних ритуалов клумбы Ирис с целебными травами, благословлённые маленькой хозяйкой, расцветали пышными соцветьями и колосками, кудрявились зеленью; полезные корешки в обычной, лишь слегка удобренной почве, толстели и наливались соками. Аптекари Константинополя неделями ждали, когда подоспеет их очередь – получить охапку трав и корзину кореньев из сада Ходжи Аслан-бея, ибо, не отличаясь внешне от диких собратьев, эти растения проявляли воистину волшебные свойства.
И никто не догадывался, что виной всему – маленькая цветочная фея, что под крылышком мудрого наставника спокойно пестует свой чудесный дар.
…Рассветное солнце…
Здесь, в открытом море, оно смотрелось иным, чем с крыши Константинопольского дома. Там, словно погружённое в туман, паривший над Босфором, оно неторопливо всплывало, чтобы озарить побледневшее небо, заиграть алыми бликами на куполах и минаретах, на величавых стенах ТопКапы и дворцах, на белых домишках ремесленных кварталов. Вместе с дневным светилом, бурча необъятным чревом дворов и ворочаясь после сна, наполняясь голосами и жизнью, оживал древнейший город.
В море же розовый диск выныривал прямо из-за ровнейшей линии горизонта – так и хотелось сказать – «земного диска». Хоть Ирис давно уже знала, что Земля не плоская, а шар, и уж здесь-то, в самом центре огромной чаши, до краёв заполненной лазурным водами, невооружённым глазом можно было разглядеть, как по окоёму изгибаются книзу кромки этой чаши, чтобы убедиться: да, шар, правы учёные мужи… Поскрипывали за спиной снасти. Перекликались резкими неприятными
