жизни, с учетом всех ее обстоятельств. Она была уверена, что если бы этого не делала, то потеряла бы личную свободу. А быть несвободной в такой свободной стране как Германия было бы глупо. Шутка, конечно, имея внутреннюю свободу, можно абсолютно вольно чувствовать себя даже на луне.
Да, жизнь Полины была в ее руках. Она доверяла себе, своему жизненному опыту, своей интуиции. Что же еще? Ее сила и власть над внешними обстоятельствами жизни за границей сделали из нее сильную личность. Она знала это совершенно точно. Такая установка, как ей казалось, и является начальной сутью каждой ведьмы. Ведь настоящие (посвященные в таинства магии) ведьмы способны владеть огнем, воздухом и водой и менять действительность.
К ведовству в классическом его понимании она была не готова. И размышления о волшебном мире ее посещали от безысходности, от желания уйти от реальности. Было это для нее игрой? Креативным вымыслом, сродни ее занятиям живописью или игрой на фортепиано?
И доигралась Полина до того, что однажды она села верхом на пылесос и полетела на работу. А случилось это так.
Одна мысль о том, что она может потерять работу в клинике, приводила ее в ужас. Дело было зимой. В один из рождественских дней в Дуйсбурге вдруг навалило снегу. На дорогах появились заторы, общественный транспорт ездил с большим опозданием, а в некоторых районах города и вовсе перестал ходить.
Из старого Хамборна Полине было тяжело добраться в Хохфельд на работу, подвезти ее было некому. За день до своей смены она позвонила «старому ковбою», своему непосредственному начальнику господину Шримпсу и объяснила ему ситуацию.
– Да, да, – по-старчески прокряхтел он в трубку, – но меня это не касается. На работе вы должны быть вовремя. Как хотите. Вы вроде бы на такси раньше добирались.
– Я подумала, может меня кто-то подменить сможет. Ну, одна из женщин, кто ближе живет? Я могу их обзвонить.
Все коллеги Полины, женщины из сервиса по обслуживанию кроватей, или имели свои машины, или их подвозили на работу мужья, или же жили они совсем рядом с клиникой.
– Не выдумывайте, госпожа Смирнова, – пригрозил господин Шримпс, – это не обсуждается.
Счет Полины в сберкассе давно был в минусе. Она экономила на всем. Расходы опережали ее доходы. Она жила на диспокредит уже несколько лет подряд. Иногда случалось так, что денег ей не хватало даже на еду и она присматривалась к мусоркам, из которых пенсионеры и бомжи вылавливали пластиковые бутылки, которые сдавали по двадцать пять центов за штуку. Но решиться на сбор тары Полина не смогла. Что-то останавливало ее. Может, ей было стыдно, а может напоминала о себе текущая в ее жилах голубая кровь предков.
Полина решила не сдаваться и ехать на работу на такси. Она пошла в сберкассу снять необходимую сумму, но с ужасом обнаружила, что от диспокредита практически ничего не осталось. От отчаяния она заплакала. Было часов пять пополудни. По пути домой
