вопросов до тех пор, пока мы не отъедем достаточно далеко, туда, где ему не придет в голову вернуться к Бретту. Я в этом преуспел.
Он гнал как сумасшедший. Этот парень умел водить машину. Ума не приложу, как нам удалось не сорваться в пропасть. Мы проходили крутые повороты на скорости восемьдесят миль в час; колеса автомобиля оказывались в нескольких дюймах от обрыва.
В конце горной дороги он резко ударил по тормозам, машину занесло; Паркер выровнял ее рулем и посмотрел на меня.
– Она у тебя? – закричал он, схватив меня за грудки. – Где она, черт возьми? Ты ее принес?
Я так толкнул его, что он едва не вылетел из машины.
– Это все твоя бомба! – заорал я. – Безмозглый кретин! Ты едва не убил меня.
– Ты взял пудреницу? – закричал он, ударив кулаком по рулевому колесу.
– Бомба все там разнесла в пыль, – сказал я. – И сейф, и его содержимое.
Он бросился на меня. Я встретил его прямым в челюсть.
Глава пятая
Я взглянул на себя в зеркало, висящее над камином в гостиной. Я был весь в белой штукатурке, волосы падали мне на глаза, сквозь дыру в брюках светилось колено, рукав куртки был порван. В дополнение к этому кровь сочилась из раны, образовавшейся над глазом; на шее появилось пурпурное пятно. Элегантный Паркер покоился у меня на плече; наш вид свидетельствовал о том, что мы попали в нешуточную переделку.
Горман неподвижно сидел в кресле лицом к двери. Его крупные руки лежали на подлокотниках, пальцы стискивали деревяшки так, словно он хотел выдавить из них влагу. Его полное лицо было каменным.
В другом кресле у камина замерла Веда, ее губы были сжаты, широко раскрытые глаза непроницаемы. Белое платье без бретелек держалось на Веде не то за счет волевого усилия, не то за счет разрежения воздуха, не то за счет чего-то еще; вы не могли оторвать от него взгляда в надежде разгадать загадку.
Я сбросил Паркера на ковер. Горман и Веда хранили молчание. Атмосфера в комнате накалилась до предела.
– Он малость разбушевался, пришлось его успокоить, – пояснил я неизвестно кому и начал отряхиваться.
– Вы привезли ее? – спросил Горман, не глядя на Паркера.
– Нет.
Подойдя к буфету, я налил себе виски и опустился в кресло. Мне не следовало возвращаться в этот дом. Я должен был выкинуть Паркера из машины и спустя некоторое время забрать пудреницу. Но тогда я упустил бы Веду, а этого мне вовсе не хотелось.
Горман не пошевелился. Он сжал кресло так, что оно заскрипело. Я бросил взгляд на Веду. Она старалась скрыть волнение. Только один мускул на лице Веды заиграл. Край ее рта начал периодически вздрагивать.
Я залпом осушил бокал. Мне чертовски хотелось выпить. Паркер пришел в себя, он застонал и попытался сесть. Никто, кроме меня, на него не взглянул. Судьба Доминика нас не волновала.
– Я не смог взять ее, – сказал я Горману, – сейчас объясню почему.
