на спарринг Даяну, – тут же меняет тему Мари.
Крис стреляет в сестру убийственным взглядом, не обещающим ничего хорошего. Но она лишь невинно пожимает плечами, ничуть не испугавшись. Миссис Коллинз с укором смотрит на сына.
– Что? Крис! Ты дрался с девушкой? Разве я так тебя воспитывала?
Нужно срочно уладить этот момент. Совсем не хочется накалять обстановку. За этим семейным столом уютно и спокойно. Пусть так и остается.
– Миссис Коллинз, не волнуйтесь. Это была общая идея. Тем более, что бить могла только я, а он исключительно защищался. Вы уж простите, но иногда возникает неудержимый соблазн стукнуть вашего сына. Я не смогла устоять.
Она задорно смеется. Наверное, понимает, о чем я говорю. Кажется, миссис Коллинз успокаивается, а вот кое-кто – наоборот.
– Но все равно, победил я, – произносит Крис обиженно.
Как ребенок, честное слово. Демонстративно закатываю глаза.
– Крис, как джентльмен, ты должен был дать выиграть девушке, – вставляет свое слово мистер Коллинз. Он многозначительно смотрит на жену и, ожидая ее одобрительного кивка, улыбается.
– Это было бы нечестно, – произносим мы с Крисом одновременно.
Крис ловит мой взгляд и довольно улыбается. Осознание собственной правоты делает его корону в два раза больше. Да, мне не нужны поддавки. Он просто угадал. Опускаю взгляд в тарелку и возвращаюсь к еде, чтобы скрыть смущение.
Продолжаются обычные разговоры об учебе, работе и других повседневных заботах. Такой милый, веселый и теплый семейный ужин. Уже и не помню, были ли такие же вечера у меня дома. Сейчас наши семейные ужины больше похожи на сеанс психоанализа. Почему моя семья не может просто любить меня и быть такой же доброй и внимательной?
Черт. Чувствую, как щиплет в носу – первый признак слез. Нельзя же расплакаться прямо здесь. Поднимаюсь из-за стола.
– Извините. Мне нужно сделать звонок, – хватаю телефон и выхожу на крыльцо.
Ну что я за плакса? Когда уже боль уйдет, и можно будет справляться со всем этим без слез?
Слышу щелчок двери позади и шаги, приближающиеся ко мне. Быстро смахиваю успевшие выбежать слезинки.
– Ты не звонишь.
Черт, черт, черт. Ему-то что нужно? Стараюсь медленно дышать, чтобы остановить непрошенные слезы.
– Зачем ты вышел?
– Покурить.
Оборачиваюсь и внимательно смотрю на Криса. Не вижу сигарет в его руках.
– Ты куришь? – спрашиваю удивленно.
– Нет.
Ну что за придурок, а? Закатываю глаза и тяжело вздыхаю. Что ему от меня надо?
– Тогда зачем ты вышел?
– Сказал же, покурить, – он говорит абсолютно спокойно, как будто не замечает, что противоречит сам себе. Это бесит все сильнее.
– Какой же ты идиот. И как кто-то подобный, может петь такие классные песни? – в негодовании всплескиваю руками, а Крис расплывается в улыбке.
