поближе ко мне, – сказал я ей.
– Ага, – откликнулась она, но не приблизилась ни на сантиметр. Тогда я приблизился к ней, она не отстранилась, но напряглась. Мы вышли с рынка и пошли к переходу.
– Сделаем зигзаг, – сказал я ей.
– Я поняла, – ответила она, и мы вновь погрузились в молчание. Вроде бы ничего не изменилось, она всё так же молчит, раньше нам тоже было тяжело начать разговор, только фишка была в том, что это она испытывала дискомфорт оттого, что не знает, что сказать, а теперь – я. Вот так вот, всё в жизни меняется…
Будто мы поменялись ролями, то это она всё ломала голову, как ко мне подступиться, начать беседу, а я знал это и не помогал, когда был в скверном настроении, а когда был в состоянии покоя или даже добродушным, начинал беседу сам и мог говорить очень долго, а она только слушала и добавляла что-то своё или даже спорила, смеялась или хмурилась. Перейдя дорогу, мы пошли через аллею к парку, где и находилась набережная.
– Может, скажешь что-нибудь? – неожиданно для себя спросил я.
– Что? – не поворачивая головы, спросила спутница.
– Тебе неинтересно, зачем я тебя попросил о встрече?
– Зачем? – всё так же идя вперёд и не поворачивая головы, спросила она.
– Чтобы поговорить, – ответил я. Не знаю почему, но её поведение начинало меня злить. Хотя чего я ожидал, за год – почти год – много чего могло измениться. Но не до такой же степени… А почему нет? С чего я решил, что она всегда будет такой, какой была при нашем расставании, с чего я вообще это решил?
Решил, что она будет прогибаться и подстраиваться под меня? А она раз – и решила меня вычеркнуть из своей жизни, притом что я сам не раз хотел, чтоб она ушла, и вот она ушла, и что, теперь я удивлён, что передо мной не тёплая, мягкая, а холодная и уставшая девушка? Личность? А раньше – что было раньше, кем она выглядела для меня раньше? Слабой, просящей о помощи, глупой, даже иногда считал её тупой, эгоистичной, настырной бабой?
– Так говори, – сказала она, и мне показалось, что голос её был напряжённым и в нём чувствуется не то раздражение, не то обида и боль.
– Я хотел извиниться, – сказал я, отчего она споткнулась и чуть не упала, я хотел помочь, но она справилась без меня. Я опустил руку. Посмотрев она, спросила:
– И за что?
– За то, что не понял раньше, что ты в чём-то права.
– И в чём же?
– В том, что я не самодостаточный человек.
– Отчего же? – спросила она; мы подходили к ещё одному переходу. Был красный свет, мы остановились.
– Оттого что самодостаточные люди ни в ком не нуждаются. И я не говорю про общение, общение нужно любому человеку… почти, психически здоровому человеку.
– А ты что, нуждаешься в ком-то? – повысила она голос, так как орда машин поехала мимо нас. И я понял, что вот он, этот решающий момент, момент, когда надо сказать правду, но смогу ли я, нужно ли это?
Я посмотрел на неё. Сейчас её лицо было освещено мартовским солнцем, и я видел, как нервно дрожит её губа, как шевелятся
