как обычного человека, у которого просто «поехала крыша». Однако, я себе нафантазировала нечто невообразимое, чему поверить было бы безумством.
Все же, я верила.
Меня очень интересовало содержание его снов. Я несколько раз попросила его хотя бы намекнуть, но он только улыбался и поднимал брови от удивления, что меня так привлекает этот безумный сценарий.
Прошло неизвестно сколько времени, вот только пришёл Ваня и сказал, что пора заканчивать прогулку. Я неохотно покинула своего подопечного и ушла в свой кабинет.
11.23.
Я села в кресло, положила ноги на стол и, взяв со стола папку с предыдущими назначениями, начала перелистывать страницы.
Врачи, которые когда-либо вели моего пациента, в одну строчку писали, что он не поддаётся терапевтическому лечению и придётся использовать хирургические методы. Я была в корне не согласна. Он был здоров, но онейродный синдром не требовал таких операции, и я могла, не опасаясь за его здоровье, смело писать этот диагноз в его истории.
Препаратов больше не будет. Только индивидуальные занятия. Я это твёрдо решила для себя.
Классическая музыка, поэзия, литература… Он сможет адаптироваться в этом мире и, как бы не было мне жаль, ему придётся убить вселенную в себе.
В лист назначений я ничего не записала. Я не подпущу к нему больше ни одну медсестру со шприцом. Это его выводит из себя и, как я уже поняла, вызывает приступ агрессии.
Халат я решила не надевать при общении с ним. Это, как я думала, располагает его ко мне. По крайней мере, он не видит во мне тех, кто пытал его вот уже более двадцати лет.
Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Мне ужасно хотелось спать, но я не могла позволить себе такой слабости. Я должна была перебрать все назначения, которые ему делали на протяжении всех этих долгих лет.
В тетрадке, которую я приспособила под его новую историю болезни, я записала несколько цитат из стационарных дневников предыдущих клиник. В справочнике нашла несколько советов по общению с психически больными. Все эти слова мне наскучили, и я решила вернуться в палату к Герману.
11.44.
Ваня стоял в коридоре возле кофейного аппарата и усердно толкал в него монеты.
– Вы оставили его одного? – спросила я, подойдя к санитару.
– Он никуда не убежит! – засмеялся парень. – Давай на «ты», а то я чувствую себя стариком.
– Хорошо.
– Кофе будешь?
– Нет, спасибо. Могу я с ним пообщаться?
– Да, конечно. Ты же теперь его лечащий врач.
Я открыла дверь и, не смотря на пациента, подошла к пустой койке. Она была на колесиках, и я вплотную подкатила её к той кровати, на которой лежал Герман. Я не знала – зачем я устраивают этот спектакль. Мне просто было весело и интересно.
Когда нас водили в обычную психиатрическую больницу на практику, мне стало скучно
