по полу в поисках джинсов и выудил отчаянно вибрирующий аппарат из кармана. Они с Дереком вчера безумно долго плавали, потом выпили-таки вина, так что, когда Алеф добрался до дома, сил хватило только чтобы раздеться.
– Алло, – он принял вызов, и трель смолкла. – Угу, привет… Нет, у меня выходной, – глаза сами собой закрывались, но сонливость уже отступала. – Окей, через полчаса буду, – пробубнил в трубку Алеф и уткнулся носом в подушку. Потом перевернулся на спину и глухо застонал, когда зад отозвался неприятным тянущим ощущением.
Его поимели. И не в переносном, а в самом прямом смысле. Воспоминания о вчерашнем дне лавиной обрушились на него, заставляя щеки пылать, а желудок – противно сжаться. Ярость Маккентоя с утра, безнадежно запоротая сцена, безумные поцелуи и прикосновения, далекие от простого выполнения работы. И совсем другие вечером – жадные, властные, напрочь выбивающие из этой реальности. И он не только не пытался противиться, не только не остановил, но сам напрашивался. Ерзал задом, как портовая девка, покорно раздвинул ноги и подгонял Маккентоя, когда тот загонял в него член. И обкончался так, что еле смог отдышаться. Под мужиком. От члена в заднице.
Да твою ж… Алеф закрыл лицо руками и застонал. Потом резко поднялся и пошел в душ. Ладно, один раз еще не тенденция, а только эксперимент. Надо приходить в себя – друзья зовут провести день на пляже, и если у него выходной, грех этим не воспользоваться.
Эта вечеринка разительно отличалась от других: рекламную компанию фильма про Центуриона уже запустили, и Алеф несколько раз натыкался на собственное лицо в телевизоре. Но только сейчас он действительно осознал, что такое популярность. Если раньше он был просто симпатичным и подающим надежды, то теперь в глазах всех этих молодых парней и девиц он стал настоящей звездой со всеми вытекающими.
Буквально за час он успел устать и от пристального внимания, и от попыток буквально каждого встречного немедленно завязать с ним дружеско-деловые отношения. Даже давние друзья, те, с кем он вместе ходил на кастинги еще в прошлом году, – даже они стали вести себя иначе.
– Привет! – кто-то обхватил его сзади тонкими руками. В нос ударил сладковатый запах женских духов. – Совсем зазнался, да?
– И ничего я не зазнался, – Алеф развернулся и одной рукой обнял заговорившую с ним девушку за талию. – Привет, Сесиль.
Та картинно надула губки, а потом рассмеялась. Звонко, задорно. И прижалась сильнее, так, что Алеф почувствовал ее упругие груди и мигом затвердевшие соски.
– Еще как зазнался. Не звонишь, не пишешь, – она положила подбородок ему на плечо. – Тебе еще не надоело тут торчать? – и придвинулась ближе, буквально прилипая к Алефу. Под тонким платьем, кажется, совсем ничего не было – такой жар шел от ее тела.
– Надоело, – признался он и опустил руку ниже. Сесиль поощрительно вздохнула и закрыла глаза. – Не знаешь укромного уголка?
– Поехали, – она отстранилась и потянула его за руку. – Ты все еще на том ужасе разваленном ездишь? – спросила, почти бегом
