style="font-size:15px;"> – Что с ней случилось?.. – спросил недоуменно.
– Время с ней случилось, – Алеф любовно погладил облупленное крыло. – И мы со старшим братом, – Маккентой удивленно вскинул брови. – Эту красотку купил мой дед. Одна из пяти Гранд Спорт. Она наездила полмиллиона миль, пока деда не разбил инсульт и бабушка не сплавила эту "табуретку смерти", как она выражалась, на дальнее ранчо. Ее поставили в сарай с тракторами и прочей сельхозтехникой, а спустя несколько лет до дедушкиного сокровища добрались внуки, жаждущие приключений и абсолютно не умеющие водить.
Он разозлился на себя за болтливость, но ничего не мог с собой поделать: предстоящая «репетиция» превращала его в подростка, нервничающего на первом свидании.
– О, так она у тебя ветеранша? – скупо улыбнулся Маккентой. – Интересно. И тем интереснее, что ты не похож на человека, увлекающегося ретро. Будешь загонять в гараж? Там, правда, немного места, моя коллекция неизменно теснит гостевую зону.
– Я помещусь, – Алеф показал на внушительную дыру в крыше корвета. – Не заметили низкую ветку дерева, так что пока под дождем в ней я не езжу. А ретро… – он улыбнулся, – наверное, я больше люблю в железе копаться. В современных все запаяно и смолой залито, не подступишься. А что за коллекция? – поинтересовался он.
Наверняка навороченные тачки, сверкающие лаком и хромом. Новенькие, на которых и не ездят толком, только натирают лаковые бока.
– Сейчас увидишь, – хмыкнул Маккентой и, вытащив из кармана пульт, открыл ворота гаража.
Тот был огромным, но свободного места и правда было всего на одну машину: везде впритирку друг к другу стояли мотоциклы самых разных конфигураций.
Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять, что неженками все эти красавчики не были и не раз уже стерли протекторы на своих шинах.
– Обалдеть, – осторожно припарковавшись возле огромного черного байка, выдохнул Алеф. – Это что, «Мото Гуцци»? – спросил, кончиками пальцев касаясь хромированного руля.
– А ты что же, в теме? – изумился Маккентой. Это был первый случай, когда его голос вне площадки был настолько эмоциональным. – Смотри тогда, вон там "Голден Чоппер", а здесь вот "Экос".
Байки, входящие в десятку самых дорогих и известных в мире, приветливо блеснули в почти зашедшем уже солнце.
– Охренеть! – Алеф ошалело огляделся. – Я люблю копаться в любых железках, не важно, два у них колеса или четыре, – и тяжело вздохнул. – Но теперь времени почти нет. Кстати, – он нырнул в салон своего корвета, – "сникерсы", – выудил из пакета мармелад и газировку и отдал Маккентою. – Классические, без семечек или всякого фундука.
– Вот спасибо! – Дерек сверкнул улыбкой – тоже впервые на памяти Алефа: Центурион был весьма суровым персонажем. Что странно, ведь именно улыбка была визитной карточкой Маккентоя. – Я пытался как-то раз попросить официанта сбегать в магазин напротив за "сникерсом", но тот смертельно обиделся за десерты их ресторана. А я страсть
