будто дунуло горячим воздухом – в сантиметре от его лба пронеслись на сверхзвуковой скорости шестьдесят четыре грамма легированной стали. Сильный звук удара бронебойной пули в бетонную стену рядом с ним и резкая боль в левом глазе для него произошли практически одновременно. Со стоном, хватаясь за глаз, Чернышев упал на колени.
– Что там, Саня? – услышал он голос Стаса.
– В глаз что-то ударило, пробормотал Александр, с ужасом чувствуя, как по его ладони, закрывающий травмированный глаз побежала кровь.
– Гиви, у меня трехсотый, – кодированное сообщение ушло в эфир.
– На, Потемкин, держи, – Чернышев услышал голос Повара и почувствовал, как в его руку вложили бинт. – Промокни и убери руки, а то еще инфекцию занесешь.
– Перевяжи его, – скомандовал Стас.
– Руки убери! Давай, давай, не ссы! Попробуй глаз открыть! Видишь что-нибудь?
– Нет…
– Хреново, – Стас посмотрел на Чернышева. – Ладно, Потемкин, не дрейфь. Прорвемся!
Повар наложил повязку на глаз Саше:
– Во, настоящий Потемкин! У того какого глаза не было? А, Историк?
– Левого… – за товарища ответил Саша.
– Ну, все точь-в-точь! – несмотря на трагичность ситуации, Повар и Стас рассмеялись. Усмехнулся и Саша.
– Историк, что у вас? – выплюнула из себя рация на груди Стаса.
– Все в порядке. Выход из рукава контролируем. Укропы пока не лезут.
– Кто трехсотый?
– Потемкин. В глаз ранили. Передвигаться может.
– Понял. Продолжайте контролировать выход. Ночью вас сменят.
Их действительно ночью сменили. К тому времени у Александра Чернышева левый глаз пылал. Повар ему пару раз менял повязку, так как прежняя насквозь пропитывалась кровью.
Когда Саша пробирался в кромешной тьме по грудам битого кирпича и бетона, стараясь не напороться на куски арматуры, в его голове крутилась смешная фраза из детского мультфильма: «Как корабль назовешь, так он и поплывет». Раз Потемкин, значит должен быть одноглазым!
Донецк, военный госпиталь, проспект Ильича, 12. 20 января 2015 года
– Ну что, Потемкин, как дела? Мне врачи сказали, что твой глаз видеть будет.
– Привет, Историк. Да он видит, только хреново. Вдали все расплывается.
– Ну, ничего. Как говорят – время лечит. А ты молодцом в аэропорту себя вел. Даже укропа завалил, – Стас внимательно посмотрел на Александра.
Тот понял этот взгляд.
– Изучаешь, мучаюсь ли я из-за этого?
– Ага. А то у нас тут некоторые интеллигенты в первом бою или обосруться, или потом терзают себя всякими на хрен никому не нужными гуманитарными рефлексиями.
– Не волнуйся, я не из таких. Для меня это враг с оружием.
