не более 5 процентов. В конечном итоге должен получаться гигроскопический порошок с запахом и жгучим вкусом, растворимый в холодной и горячей воде. Стерилизация, конечно, при 120 градусах автоклава.
Трудно сказать, помогло ли мне тогда мумие по-голдаевски или нет, но во всяком случае довольно долго я не испытывал насморков. И до 1984 года с мумие не сталкивался.
Летом 1984 года я работал на Алтае. Мумие не видел, хотя какие-то разговоры о нем, конечно, были. В маршрутах, разумеется, помнили о нем, но напрямую под ноги оно не попадалось, а искать было некогда, да и тяжело: даже через месяц этой высокогорной жизни ноги в коленях становились ватными, через каждые 100–200 метров приходилось останавливаться, чтобы добрать кислорода.
К тому же мы не знали поисковых признаков мумие. Можно было лишь надеяться на счастливую находку.
Чабаны-казахи поначалу вообще не понимали, о чем мы спрашиваем. У нас было подозрение, что они скрывают от нас нужные сведения, но когда я обменялся с молодым казахом адресом на будущее, он взамен туристского примуса и батареек пообещал прислать мумие со своей зимней стоянки. Мы отступились. Действительно, он прислал посылочный ящик свежего мумие, приложив в письме инструкцию к бальзаму. На этом наши контакты прекратились…
В один из июльских дней мы вышли на поиски мумие. Сейчас я понимаю, что лет за пять до нас там все облазили коллеги-предшественники, а тогда казалось, что мумие встречается нам на каждом шагу в виде комочков с ноготь, прилипших к стенкам, днищам, потолкам внутри гротов, ниш, узких пологих щелей и т. д. Железным прутом, молотком, ножом сковыривали мы эти комочки, а вместе с ними выгребали и сухой и влажный, мышиный, сурчиный помет, перемешанный с землей, камнями, ветками, соломой… Занятно, что никакой брезгливости к пахучему калу мы не испытывали. Напротив, даже какое-то вожделение. Лично я торговать бальзамом не собирался, а хотел снабдить им всю свою многочисленную новосибирскую родню.
Старожил заглянул в наши мешочки (у каждого набралось килограмма по два) и одобрил качество их содержимого.
Первые подозрения об истинном происхождении мумие возникли у меня через полмесяца. Это было уже на территории Тувинской АССР. Мумие там оказалось иное, настоящее. Черные, смолистые, блестящие от свежести, пахучие массы в виде лепешек-натеков, сосулек, сталактитов – сетчатые, пятнистые, вкрапленные, полосчатые и т. д. Прочность сцепления полусвежих масс с породой была феноменальной: никакой молоток с зубилом не брал, масса завальцовывалась в вязкую поверхность. Свежие натеки просто размазывались, а подсохшие были хрупкими, как стекло, и разлетались мелкими осколками с коричневатым просвечивающим изломом. Копролитов было мало, основная масса мумие еще не успела пройти через желудок мышей. А может, уже прошла и расплавилась, а теперь течет?
Но как мы ни вглядывались в глубину узких щелей и трещин – гнезд-источников не замечали. Когда же обнаружили
