ее должностью она очень скромно, если не сказать, что бедно, живет. В квартире нет ни мебели хорошей, ни безделушек. Техника прошлого века. Занавески у нее и те старые. Как так можно жить? Она ведь числится финансовым директором. И я поговорил с генеральной с глазу на глаз, зарплатой подследственная тоже была не обижена.
– Если денег нет, значит, их кто-то унес.
– Логично.
– И если Ева Германовна покрывает этого человека, значит, это кто-то из числа ее близких.
– Я тоже так подумал.
– И если мы хотим вернуть деньги, надо этого типа найти.
– Ищите, – великодушно разрешил следователь. – Лично у меня такой задачи нету.
– Разве вы не должны вернуть награбленное?
– Не должен. Все деньги были застрахованы. Дело заведено и сразу закрыто. Теперь страховая компания выплатит компенсацию хозяйке денег. А Ева Германовна пойдет под суд.
– Но ведь ей не удастся получить условно-досрочное!
– Вероятно, нет.
– Нет, это несправедливо. Не могла Ева Германовна унести деньги сама. Говорю вам, я видел человека, который полз по стене. И он спускался как раз из окна бухгалтерии!
– Но денег там уже не было.
– А если были? Если вор их унес, а Ева Германовна просто его покрывает?
– Это же ее дело, не так ли?
Следователь был раздосадован. Он так легко и просто закрыл это дело за один день работы, а теперь появляется какой-то молодчик, который ставит ему палки в колеса. Саша отлично его понимал. Но также он понимал, что оставить добрую и глупую Еву Германовну в таком положении он не может и не должен. Вспомнилось, как Ева Германовна всегда находила для Саши либо пирожок с капустой, либо печеньку, либо даже котлетку. Подобно всем полным людям, женщина полагала, что идеальный размер – это как раз тот, которым обладает она сама. И всеми силами она стремилась подтянуть окружающих до стандартов идеала.
– Молодой человек!
Саша оглянулся. Следователь манил его к себе.
– Могу разрешить вам пятиминутное свидание с подозреваемой. Хоть это и против правил, но я не хочу, чтобы у вас остались сомнения. Пусть она вам все сама скажет и подтвердит, что никакого давления на нее мы не оказывали.
И Саша пошел за следователем. Они поднялись на второй этаж, где в камере предварительного заключения за железной дверью сидела убитая горем Ева Германовна. Саша даже ее в первый момент не узнал. Он слышал, что от переживаний люди худеют, а тут случилось с точностью до наоборот. Казалось, что женщина поправилась еще больше. Услышав шум открывающейся двери, она подняла на Сашу глаза, но ничего не сказала. У Саши даже сложилось впечатление, что она его не узнала. Видимо, от горя у нее не только килограммы прибавились, но и с памятью что-то сделалось. А уж когда она заговорила, то Саша вздрогнул от ее хриплого и словно бы прокуренного голоса. Но как такое могло быть? Ведь Ева Германовна никогда не курила!
Тем не менее он спросил:
– Ева Германовна,
