берет на себя?
Ей не надо в награду и рая,
Где и дальше страдать, не любя.
Куда лучше простое забвенье,
Чтоб, очнувшись от долгого сна,
Смутно лишь сохранять ощущенье,
Что когда-то сгорала одна.
И тогда, в своём новом обличьи,
Согревая от стужи птенцов,
Она всем будет петь по-птичьи,
Что рай там, где царит любовь.
Разбуди меня, если усну…
Разбуди меня, если усну.
Безрассудно транжирить мгновенья,
С рук усталых кормя тишину…
Это будет почти преступленьем.
Разбуди меня, если усну.
Не старайся стеречь мой покой:
В одиночестве, пусть и не долгом,
Растревоженных мыслей рой
Может вызвать в душе кривотолки.
Не старайся стеречь мой покой.
Поцелуй меня краешком губ,
Вызволяя из трепетной дремы.
Я не сразу очнуться смогу,
И увижу тебя незнакомой.
Поцелуй меня краешком губ.
И представится, как в первый раз,
Чуть заметная робость движений,
А в бездонье любимых глаз –
Моей детской души отраженье…
Все представится, как в первый раз.
Я ребенок, забывший про все:
Мне бы только согреться тобою.
Кто спасает – тот будет спасен
И своей, и чужою любовью…
Я ребенок, забывший про все.
В этой жизни, почти все истратив
При торговле весной на весну,
Я отчаянно брежу о счастье…
Разбуди меня, если усну.
Память
Часы отстукивают время,
Сердце – ритм, ресницы – взмахи…
Мы – как на плахе.
Вода уносится по каплям,
Жизнь – по мгновеньям.
Нет настроенья
Чертить узоры
Под чьим-то взором…
Сажая камни – пожнешь лишь камни.
Память моя, память…
Я умирал уже тысячу раз…
Я умирал уже тысячу раз:
В снах и изменах, в тоске перепоя.
Тысячу раз я испытывал страх,
Когда душа замирала от боли;
Тысячу раз я был прав и не прав,
Прося у Бога только покоя.
Мертвенный свет скороспелой луны,
Как у Булгакова – люди и тени…
Все мы взаймы берем у весны
Несколько строк и пару мгновений.
